– Так, надо проверить, не нужен ли я им, – ответил я.
– У тебя разве нет пейджера?
– Они не всегда понимают, что им без меня не обойтись.
Я одарил ее своей лучшей пятничной улыбкой.
Так или иначе, туда стоит заехать, чтобы продемонстрировать Риту. Сама идея маскировки в том, чтобы тебя с ней увидели. Но, по правде, тонкий настойчивый голосок так и вопил мне в ухо, чтобы я обязательно остановился. Это снова он. И я должен видеть, на что он оказался способен на сей раз. Я оставил Риту в машине и поспешил к месту.
Ни на что хорошее этот негодяй не оказался способен. Та же груда аккуратно упакованных частей тела. Эйнджел-не-родственник стоял над ними почти в такой же позе, в какой я оставил его на месте предпоследней находки.
– Hijo de puta[14], – произнес он, когда я приблизился.
– Надеюсь, ты не обо мне?
– Все, кроме тебя, плачутся, что приходится работать в пятницу вечером. А ты появляешься здесь с девушкой. И тем не менее для тебя работы так и нет.
– Тот же парень, тот же шаблон?
– Да, – ответил он, приоткрывая карандашом пластиковый мешок. – Опять сухая кость. Ни капли крови.
Его слова вызвали у меня легкое головокружение. Я заглянул в мешок. И снова части тела были удивительно чистыми и сухими. Они даже имели голубоватый оттенок, будто законсервированы на отведенный им момент времени. Прекрасно.
– Разрезы несколько отличаются, – заметил Эйнджел. – В четырех местах, – показал он. – Здесь очень грубо, почти эмоционально. Здесь уже не так. Здесь и здесь. А?
– Очень мило, – отреагировал я.
– А теперь смотри сюда.
Карандашом он сдвинул в сторону обескровленный обрубок. Под ним белел другой фрагмент. Плоть с него была аккуратнейшим образом удалена по всей длине кости.
– Зачем бы ему так делать? – тихо спросил Эйнджел.
Я вздохнул:
– Он экспериментирует. Пытается найти идеал. – И я уставился на аккуратный и сухой разрез, пока не осознал, что Эйнджел смотрит на меня уже довольно долго.
– Как будто ребенок играет с едой, – так я описал картину Рите, после того как вернулся к машине.
– О боже! Ужасно, – только и смогла сказать она.
– Я думаю, правильный термин здесь – противно.
– Как ты можешь шутить, Декстер?
Я успокаивающе улыбнулся:
– К таким вещам привыкаешь. Работа… Мы все шутим, чтобы скрыть боль.
– О господи! Надеюсь, этого маньяка скоро поймают.