— Лель удавится, если ты окажешься не принцессой, а дочкой людоеда, — оценила она результат.
И надо сказать, обстоятельства для такого иронического замечания были самыми подходящими. То, что казалось вполне уместным в охотничьем зале замка, в столовой купеческого дома выглядело так, будто здесь действительно трапезничала семья людоедов. И почему мне не пришло в голову представить летнюю веранду в королевском дворце? Гроздья винограда и стилизованные кувшины возбуждали бы аппетит гораздо сильнее.
— Это теперь так и останется? — осторожно спросила я, предвидя бурный восторг купца-заказчика.
— Нет, развеется, если не закреплять форму.
И действительно, стены вновь пошли рябью, а спустя пять минут приняли свой прежний вид.
— Ты отдохни теперь, мы быстро справимся, — обратилась ко мне Белоника и, выглянув из столовой, позвала: — Нина, давай поработаем! Потом я схожу с тобой на базар за салом, семечками и солью для твоих зверушек.
Я все же осталась неподалеку от Белоники, чтобы посмотреть, как выглядит ее волшебство со стороны. Но когда юные волшебницы взялись за руки, это было совсем не похоже на то, что случилось со мной. Воздух наэлектризовался, словно перед грозой. Я смотрела на две абсолютно неподвижные фигуры и не понимала, отчего у меня по коже бегают мурашки и встают дыбом волосы на затылке. Наконец, стены заколебались, но вместо привычных орнаментов или рисунков на них стали проступать натуральные очертания листьев, ветвей деревьев, по столбам начали карабкаться вьюнки.
Я развернулась, пытаясь успеть за разбегающимися по всем поверхностям контурами растений. Вот над входом появился дуб, каждый листик виден отчетливо и так реально, как не сделает ни один мастер; в кроне примостились две пичуги и белка — точно изваянная по подобию Нининой рыжей подружки. Из столовой в коридор тянутся травы, среди них есть знакомые — осока, крапива, лебеда. По стенам ползет хмель с пузатыми наливными шишечками, завивается, образуя причудливые узоры. Я вышла из столовой и как зачарованная взбежала по лестнице, перила которой уже увивал дикий виноград. На втором этаже в маленькой уютной комнате по стенам тянулись розы, в них можно было заметить тончайшие силуэты бабочек и стрекоз — здесь поселилось лето. В соседней спальне качались березы; их изящные сережки ласково свисали над нишей, где когда-нибудь хозяин поставит свою кровать.