Окубо, Сайго, Ивакура, беспощадные и неумолимые, давно уже преисполнились непреклонной решимости. Добровольно возвращенная сёгуном власть действительно была принята. Кэйки был отстранен, ядром нового правительства стали выходцы из кланов Тёсю и Сацума. Ненависть Сабуро Хигаси к заговорщикам Тёсю и Сацума, а заодно и к изменникам из Тоса, вспыхнула яростным пламенем.
Сёгун со своими войсками покинул столицу. Грянуло сражение при Фусими и Тоба. Сабуро Хигаси, следуя за своим сюзереном, морем вернулся в Эдо. За ними, по дорогам Кайдо и Сандо, по пятам гнались парчовые знамена. Эдо бурлил, как кипящий котел. Молодые горячие головы из числа вассалов сёгуна бежали в Хаконэ и укрепились у перевала Сасаго. Это напугало более благоразумных, стоявших за полное подчинение власти двора. Из Эдо поскакали гонцы с приказом: схватить мятежников Исами Кондо, Сайдзо Хидзиката и их сторонников и умиротворить Кофу.
И вот в феврале тысяча восемьсот шестьдесят восьмого года – первого года эры Мэйдзи, – повинуясь приказу, Сабуро Хигаси оставил семидесятилетнюю старуху-мать и беременную на сносях жену на попечение знакомого купца – надежного, честной души человека; опоясанный заветным мечом «Ночной Демон» – родовой реликвией дома Хигаси, он пробрался сквозь бурлящую взволнованную толпу, запрудившую эдоский замок и улицы Эдо, и ринулся в Косю.
Но послать Сабуро Хигаси на усмирение непокорных было все равно что выпустить волка в стаю: сердце его было с восставшими, и он, вместо расправы с Кондо и Хидзиката, присоединился к их отряду.
Они встретились с армией легитимистов у Кацунума. К великому разочарованию Сабуро, это были дружины клана Тоса, а не Тёсю и Сацума – главные противники, к сражению с которыми он стремился. Сабуро Хигаси бился отважно; тринадцать воинов нашли свою смерть от его «Ночного Демона». Но силы были неравны, и бой окончился полным разгромом для сторонников сёгуната. Пытаясь спастись бегством, Хигаси был ранен пулей в бедро, схвачен вражеским патрулем и приговорен к смертной казни. К счастью, кто-то из прежних знакомых заступился за него перед командиром дружин Тоса, и казнь была заменена ему тюрьмой. Всеми забытый, как ему казалось, он провел в заключении в Кофу целый год. В конце мая тысяча восемьсот шестьдесят девятого года его выпустили. Рана в бедре к тому времени зажила. Была поздняя весна: вишневый цвет уже облетел, деревья покрылись молодой листвой. Все кругом казалось новым, не похожим на прежнее.