– Как скажете, Екатерина Григорьевна.
– И приходите на контроль давления, если дома аппарата нет, – сказала Катя.
– Можно без талончика? А то уж больно тяжело их достать.
– Ну и хитрая же вы, Петрова, – не выдержала Нина, – к Екатерине Григорьевне и так всегда самая большая запись, вот таких, как вы, принимает, никому отказать не может!
– Приходите, – улыбнулась сквозь маску Катя, – зови следующего.
Нина продефилировала к двери, покачивая необъятными бедрами и постукивая высоченными каблуками, подчеркивающими ее значимость.
– Следующий!
Кате даже иногда казалось, что Нина специально не дает починить в их кабинете кнопку вызова больного, совмещенную в коридоре с лампой над дверью, чтобы самой проплывать величественным кораблем и покрикивать на пациентов. Специально для этого предназначались и эти «лакированные» туфли из клеенки, купленные на вьетнамском рынке за 300 рублей, но об этом знала только Катя.
– Можно к вам, Екатерина Григорьевна? – просунулся щуплый старикашка.
– Опять вы, Лосев? – всплеснула руками Нина. – Ну сколько можно над нами издеваться? Вы же со второго участка! У Екатерины Григорьевны своих пациентов полно, и вы еще ходите!
– Дочка, да моя врач даже не смотрит на меня никогда, только кричит! Такая невнимательная, я только к вам могу, Екатерина Григорьевна. – Старик умоляюще смотрел на нее.
Нина рассерженно поправила прическу, зная, что Катя не сможет отказать старику.
– Проходите, – глухо сказала Катя, чувствуя, что у нее от жара пересохло во рту, – что, все живот болит?
– Болит, дочка, болит.
– Ложитесь на кушетку. Знаете, Петр Федорович, вам бы все-таки в больницу лечь на обследование. Гастроскопия язву не показала, а боли у вас уже второй месяц и не проходят.
– Ой, не проходят, – согласился старик.
– Надо бы в больницу, смотрю, похудели вы.
– Да, портки с меня сваливаются. Не могу я в больницу, дочка, участок у меня же с курями. Кому я их оставлю? – поднялся с кушетки Петр Федорович.
– Если с вами что-то случится, кто будет с вашими курами? Здоровье дороже, ляжете на обследование, и точка, – ответила Катя и кивнула Нине: – Пиши направление в гастроэнтерологию, подозрение на кишечную непроходимость, частичную, не-выясненной этиологии. А за курами вашими попросите соседей по даче присмотреть.
– Ну хорошо, раз уж вы, наш свет в окошке, так решили, так тому и быть. – Петр Федорович вздохнул и продолжил: – Даже не знаю, как вам и сказать, Екатерина Григорьевна, – старик оглянулся, – я ведь это… с жалобой.