- На ее поиск может уйти много
времени. – Поддержал приятеля один из шахтеров. – Не проще ли
работать, как работали?
Дирбас недобро посмотрел на
земляков, задавших начальству неудобные вопросы, и
сказал:
- Запомните раз и навсегда, –
бригадир обвел своих подчиненных многообещающим взглядом. – Наше
дело маленькое, что скажет Ерос, то и будем делать. Если у кого-то
есть возражения по этому вопросу, я готов их выслушать.
- У нас нет возражений, –
поспешил за всех ответить Рафиг. – Ерос спросил наше мнение, мы его
высказали, только и всего.
Члены бригады согласно
закивали.
- Ну, если у вас нет
возражений, следующие три смены работаем подряд без перерыва, –
решил воспользоваться подвернувшимся случаем Ерос и поставить
работников перед фактом. – Если нареканий по работе не будет,
выплачу каждому премиальные.
Вся бригада, включая Дирбаса,
не ожидала такого развития событий и в первый момент впала в
оцепенение. Первым пришел в себя бригадир, он попытался что-то
возразить Еросу, но в самый последний момент передумал.
«Кто-то сегодня получит
тумаков», – подумал Ерос, глядя на то, как сник Дирбас под
недобрыми взглядами земляков.
Члены бригады явно не горели
желанием зависнуть в секторе добычи аж на трое суток. Однако
благодаря языкастому Дирбасу, который решил покрасоваться,
отказаться от предложения у них не было никакой
возможности.
Ерос оглядел унылые физиономии
своих работников и решил их немного взбодрить.
- Вся выпивка и девочки сегодня
за мой счёт, – заявил он и ободряюще посмотрел на присутствующих за
столом шахтеров.
- Вот это другое дело, – Дирбас
в предвкушении потёр ладони.
Остальные члены бригады слегка
оттаяли, заулыбались, одобрительно загалдели.
Алкогольный марафон продолжался
около двух часов. Сикера лилась рекой и неизменно закусывалась
ньямой, от которой у Ероса с непривычки началась изжога. К концу
второго часа Дирбас откинулся на спинку кресла и в полголоса
затянул какую-то заунывную песню на родном языке. Члены бригады как
один подхватили знакомый мотивчик, и уже через пару минут компания
горланила отойскую народную песню на весь первый ярус
увеселительного заведения. Ерос в пении не участвовал, сидел молча,
осовело смотрел то на голоэкраны с рекламными роликами и новостными
каналами, то на не на шутку разошедшихся шахтеров. Он бы и рад был
размять свои голосовые связки, но к сожалению, ни слова не знал
по-отойски.