Смотрю в экран, на рожу своего бывшего друга… Верней… Верней, и настоящего друга. Хоть и скота.
- Ты где вообще? – рычит он, и словно мордой пытается вылезти из экрана и осмотреться, оценить, так сказать, обстановку.
- Где-где… - пьяный мозг генерирует рифму, но все же не выдаю ее, - Масю мне дай.
- Она Сашку купает, - отвечает Егерь, - вместе с Котом.
Кот – это, чтоб вы знали, второй участник нашей веселухи. Верней… Третий? Ну да. Их трое. Верней, уже четверо. И скоро пятеро будет… Им хорошо. А я, сука, вне орбиты…
Становится горько. Какой-то латинос, хотя, они тут все латиносы, на одну рожу, толкает в плечо. Что-то говорит по своему. Слышу знакомое «мадре», понимаю, что меня послали. А меня нельзя посылать, когда я немного выпивший, потому что сразу становится грустно, печально даже. А печаль я привык развеивать, чтоб не накапливалась слишком обильно.
Разворачиваюсь и коротко бью кулаком, развеивая русскую печаль по усатой испанской роже.
Отлетает с воплем и соплями, роняя по пути ветхие столики.
Смотрю какое-то время, потирая костяшки и ожидая знаменитой испанской мести. Сейчас бы не помешало… Размяться для разнообразия. Вытрясти из башки мысли тупые.
Но латинос вяло ворочается между обломков столов, и никто особо на его проклятия не реагирует. И мстить мне не торопится. Печально. Но ладно. Пляшем дальше.
- Ты че там творишь? – опять рычит с экрана Егерь.
Черт… А чего это я его не отключил?
Смотрю опять на физиономию, скалюсь:
- Развлекаюсь. Имею право. Холостой, веселый…
- Конь, прекращай там! Ты знаешь, какая преступность в Аргентине? Ты – белый, тебя там разуют прямо в том клоповнике, где ты пьешь!
- Нахер иди, а?
Я добираюсь, наконец, до барной стойки, ору на английском:
- Виски, плиз!
В прошлый раз я тоже заказывал виски и получил невнятную, но забористую хрень. Надеюсь, в этот раз будет не слабее. Меня тянет надраться, когда вижу на экране довольную рожу Егеря или Кота. Каждый раз тянет. И да, я давно перестал с собой бороться в этом вопросе.
Организм требует, значит надо!
Получаю от черномазого в прямом смысле, то есть грязного до черноты, бармена еще выпивки. Прицениваюсь к объему под надоедливый бубнеж Егеря, расписывающий мне, какие неприятности ждут белого парня в Байресе, как местные называют столицу Аргентины, Буэнос-Айрес.