Если он использует ее на враге, то назад к Сумада можно будет не
возвращаться. Ничего хорошего его, как пособника мертвителей, там
не ждет.
Тем не менее ищущий ум Ордынцева не мог смириться с тем, что
столь могущественная техника будет за пределами его боевого
арсенала.
Именно поэтому он кое-что придумал. Над чем в последнее время
упорно работал.
И теперь наступило время это опробовать.
Создание эфира проходило уже столь привычно, что почти не
отмечалось сознанием. Куда больше усилий требовал шарик
природо-эфира, но и здесь Стас уже давно приноровился.
Ордынцев поднял руки над головой и между ладонями стал
формироваться вытянутый вперед овал.
На завершение техники потребовалось целых десять секунд, но в
данный момент Змей мог себе позволить такие траты.
Мгновенно окинув поле боя, Стас приметил самое большое скопление
Мизуно.
Сверкнув, фиолетовый шар беззвучно сорвался с рук создателя,
чтобы скоростным болидом понестись вниз.
Станислав отметил увеличившуюся с прошлых испытаний скорость.
Мысль придать ему именно такую форму себя оправдала.
Противник тоже не зевал. Навстречу подозрительному яйцу
метнулось сразу несколько водяных техник.
Стас поднял бровь. Отличие земляных техник от водных было в
более легкой возможности у воды объединяться.
Из-за этого встретившиеся в воздухе водяные хлысты и пара
квадратный волн не уничтожили друг друга, а, как бы, слились,
продолжив движение вперед.
Вот только концентрированный до упора эфир было не так-то просто
остановить.
Словно тяжеленая гиря снаряд Стаса пробивал одну технику за
другой, оставляя в них неаккуратные, рваные «раны», продолжая
лететь вперед.
Однако в какой-то момент непробиваемая оболочка техники была
нарушена и произошло срабатывание «гостинца».
Ордынцев с жадностью уставился вперед, затаив дыхание.
Суть новой техники строилась на том, чтобы использовать другую
сторону эфира. Как известно, последний способен не только поглощать
прану, но и при должной концентрации расщеплять материю.
Конечно, расщепить других воителей можно было и не мечтать, ведь
их тела были до верху наполнены праной, которая испарит эфир при
встрече, не дав тому углубиться и на пол сантиметра в кожу.
Но что если ударить не по коже, а чему-то куда более нежному? Не
убить, а очень серьезно ранить?
Эфирное яйцо, пробив очередную водную технику, наконец лопнуло
четко посередине, раскрываясь пополам и обрушивая вниз, на
смотрящих на него Мизуно, направленный и очень интенсивный поток
рассеянного эфира.