Сальгейм – отвратительная дыра,
которую прогресс обошел стороной. Об электричестве, водопроводе и
канализации здесь только читают в газетах, хотя и газеты не всегда
доходят из-за транспортных неполадок. Сейчас, например, дует буран.
Он не утихает уже второй день, а это значит, что второй день
Сальгейм отрезан от цивилизованного мира. Время суток определить
невозможно, и, хотя мне сказали, что полярной ночи здесь нет, я
готов с этим поспорить. Не могу сказать, что я страдаю от
отсутствия удобств, но без кипучей жизни Ивельдорфа я страдаю
ужасно и считаю дни до возвращения.
Сплетни ходят быстрее, чем
телеграммы: тебе уже, верно, в подробностях известно, какие события
предшествовали моей ссылке. Обсуждать это я пока не готов, так как
сам не совсем понимаю, что чувствую. Скажу одно – не прошло и часа,
когда бы я не думал об отце. На душе становится погано, как вспомню
наш с ним последний разговор. С одной стороны, меня до сих пор так
и подкидывает от обиды – как он мог так жестоко меня наказать
считай ни за что, но с другой стороны, я о нем беспокоюсь.
Довольно лирики. Расскажу лучше
побольше о Сальгейме. Обитатели крепости показались мне довольно
интересными людьми. Что не человек – то большой оригинал. Они со
мной особо не церемонятся, чему я несказанно рад. Пока никто не
знает кто я есть, но думаю, это ненадолго. Город маленький, по
истечению двух недель каждая крыса будет мне кланяться. Было бы
куда лучше, если бы я приехал сюда не под своим настоящим именем.
Эта мысль не дает мне покоя, я все чаще задумываюсь над
псевдонимом. Если не замерзну здесь к черту, обязательно проверну
какое-нибудь путешествие инкогнито, будь уверен…
Гриндор не дописал. Он отложил перо и
прислушался. Снизу доносился скрип половиц. Значит Юнна уже встала
и отправилась хозяйничать на кухню. В это утро Фред проснулся рано
и еще не выходил из комнаты, но заслышав признаки жизни с первого
этажа, тут же засобирался. Несмотря на смятение, царившее в его
сердце после расставания с Майей Гольдшмидт, мысли о новой знакомой
его волновали. Фред не мог сказать, нравится ли ему Юнна, но она
совершенно точно была ему интересна. Иовелийцы имели традицию
воспитывать девочек в скромности и чопорности, иногда доходящей до
настоящей тирании. Условия, прямо говоря, не способствовали
развитию интеллекта. Встретить такую остроумную особу, как Юнна,
тем более в глуши, было почти невозможно. На месте Фреда любой был
бы приятно удивлен.