- Я не могу так больше. Я не могу
видеть, как они все плачут. Иные убиваются так, будто это у них, а
не у меня умер ребенок, - ее спина дрогнула от подступивших
рыданий. - Самое ужасное, что Разумов приехал. Я даже знаю, что он
мне скажет при встрече. Мне так плохо, я не могу их всех видеть, и
даже спрятаться мне некуда. Я прошу тебя, Анечка, не оставляй меня
одну с этими людьми. Я не выдержу этого.
- Нет, конечно же я вас не оставлю, -
Анна с осторожностью заглянула в мутные, будто присыпанные пеплом
глаза матери. Ее сердце тихонько шевелилось в груди. Будто что-то
уснувшее сейчас просыпалось в нем, и Анну это пугало.
- Спасибо тебе, моя милая девочка, -
Анастасия погладила ее по голове и попыталась улыбнуться, - Скоро
обед. Тебе, конечно, будет там неловко…
- Нет-нет, ничего страшного, я пойду
с вами.
Анастасия выдохнула с
облегчением.
Они пришли в столовую – большую
полупустую залу с широким длинным столом посередине. Как и во всех
остальных залах дворца, занавески здесь были заменены на черные во
время траура. Слуги, тоже одетые в черное, накрывали на стол. Обед
был скромным, но по высшим меркам. После вечно недосоленной постной
пансионской кухни, суп с осетриной, запах которого Анна тут же
узнала, показался ей блюдом неуместно роскошным для
государственного траура.
В дверях им встретился мужчина в
кителе морского офицера. Высокий и плотный, с медно-каштановыми
усами и бородой, он посмотрел на Анастасию глазами полными тоски.
Анна поняла, что этот человек был князем Разумовым – ее отчимом и
адмиралом коронийского флота. Анастасия же прошла мимо него
нарочито равнодушно, лишь слегка потупив взгляд. Князь явно хотел
что-то сказать жене, но наедине. Анна поняла это и сделала попытку
отойти в сторону. Неожиданно Анастасия задержала ее за руку.
- Вы так скоро вернулись из плавания,
- зачем-то сказала она.
- Настя, пожалуйста… - он бросил
краткий взгляд в сторону Анны, как бы прося их оставить. Анна снова
попыталась шагнуть в сторону.
- Если вам нужно что-то сказать,
говорите при моей дочери. Мне нечего от нее скрывать, - ее
официальный тон звучал неестественно и пафосно.
- Ах, дочери, - как бы про себя
повторил Разумов.
- Я вижу, вы уже получили мое письмо?
– резко спросила княгиня
- Да, и я не согласен.
- А это не важно, согласны вы или
нет. Все равно будет по-моему. И я не понимаю, зачем вы вообще сюда
явились.