Быстрым шагом я направилась вдоль
узкой улочки. Здесь, на окраине, дома были в основном невысокие, в
один-два этажа, и многие из них разобрали еще при строительстве
Нового города. Открытые пространства, неважно, будь то проплешины
развалин или проулки — я преодолевала перебежками. Под окнами или
остовами фундаментов передвигалась, пригнувшись, а то и вообще
ползком. И при этом внимательно смотрела под ноги: скатившийся
камень или треснувший осколок стекла могли привлечь чье-то
внимание.
На первом же перекрестке свернула
направо и теперь двигалась по узким проулкам, пытаясь выдержать
общее направление на юг-юго-восток.
Несколько раз я чуяла чье-то
присутствие, и опасные места обходила стороной. Один раз чуть не
налетела на голодную виверну, в другой — только чудо спасло меня от
знакомства с когтями кашарахи.
Все, дальше путь по земле продолжать
слишком опасно. Рано или поздно не услежу и на еще какого-нибудь
бойца налечу или с «милой» зверушкой нос к носу столкнусь.
Я остановилась около дома, стены
которого были сложены из крупных, нарочито грубо обработанных глыб.
Оно и лучше. По такой стене взбираться одно удовольствие.
Осмотрелась, прислушалась. Вокруг не
было никого, кто мог бы меня заметить. Пока... Нужно спешить.
Стянула с рук перчатки и засунула их за пояс. Подпрыгнула,
уцепилась за небольшой выступ, подтянулась. Дальнейший путь труда
не составил — благо щелей в кладке достаточно... Ну вот.
Здравствуй, крыша!
Я подползла к трубе, прислонилась к
ней. Теперь можно немного передохнуть и осмотреться.
Дом, крышу которого я облюбовала,
находился на небольшой возвышенности, а дальше к югу рельеф плавно
понижался. Так что наиболее сохранившаяся и густонаселенная часть
бывшей столицы была передо мной как на ладони. И, надо сказать,
Старый город даже сегодня, когда со времен его славы и могущества
минуло больше двухсот лет, впечатлял. Особенно сейчас, ночью.
Благодаря моему ночному зрению я прекрасно видела следы его былого
великолепия. Высокие стройные здания щеголяли почти не тронутыми
временем барельефами. Кое-где еще сохранились изящные кованые
балкончики и решетки. А острые шпили башен то тут, то там пронзали
небо. И если бы не пустые глазницы окон и дверей, в которых нет-нет
да и мерцали огни, и не завалы, которые перегораживали семь широких
проспектов-лучей, ведущих в зловещую тьму на юге, можно было бы
решить, что город спит.