Мун был на грани оборота – я это чувствовала. Сейчас на меня смотрел зверь, поэтому я, не убирая руку, попыталась призвать человека, а не волка:
– Мун! Не надо!
– Что? Ты его знаешь? Да что происходит? Почему ты его трогаешь? – негодовал позади меня Паша.
Но я не отрывала взгляда от оборотня, чувствуя, что это будет непоправимой ошибкой. Будто только мне было по силам сдержать зверя.
Я же видела, как заостренные черты лица Муна с моим прикосновением смягчились, а стоило позвать по имени, как зверь ворчливо начал отступать. Тело под рукой становилось холоднее.
Кажется, оборот отступал…
Но я не могла обернуться и объясниться с Пашей, и от этого хоккеиста просто взрывало сзади бомбой негодования:
– Санни? Это кто? Твой любовник? Делаешь вид, что не слышишь?
– Я тебе потом все объясню, – я хотела было оторвать руку от груди Муна, но тот положил свою ладонью поверх моей и прижал крепче.
Упс! Вот это ситуация! Что же делать?
– Так вот почему ты не взяла кольцо! – Пашу понесло – не остановить.
Его интонация в красках передавала, насколько сильно я задела и сердце, и самолюбие парня, но я ничего не могла сейчас с этим поделать.
– Это здесь ни при чем. Потом поговорим! – Я все еще стояла спиной к своему парню, и это злило его невероятно.
Еще до того, как Паша дотронулся до моего плеча, я увидела, как поднимается верхняя губа Муна и оголяются клыки.
– Не надо! Пожалуйста! – умоляла то ли оборотня, то ли своего парня, а может, двоих сразу.
И оба не послушались: рука Паши легла мне на плечо и сжалась – еще секунда и дернет назад, а клыки Муна вытянулись в костяные клинки, все тело стало каменным и горячим.
Миг – и волк встанет на четыре лапы в ресторане в центре столицы. По лицу второго оборотня, что стоял за Муном, поняла: не просто встанет, а разорвет Пашу в клочья.
Стоит только рту превратиться в ощерившуюся пасть – всему конец.
И я импульсивно накрыла рукой рот оборотня, чувствуя холод клыков ладонью.
Зеленые глаза удивленно распахнулись, а потом медленно-медленно сощурились. Клыки втянулись, и Мун посмотрел на меня с таким мужским интересом, что я тут же раскаялась в порывистом поступке.
Может, лучше бы разнес все в щепки?
– Бессмертная! – хмыкнул блондин-оборотень.
Хватка Пашиных пальцев на плече усилилась, и я медленно убрала ладонь, с облегчением увидев, как один уголок губ Муна пополз вверх.