Слушая Павла, Артем понимал, как много у них общего.
Ему почему-то стало жаль этого мужчину. В глубине души, Артем понимал, о каком
покое говорит Павел. Иногда он мечтал о том же самом. Ну и о
собаке.
– Потом жену похоронил. Ты бы только знал, как я любил
ее! Машенька все невзгоды со мной пережила. Таких женщин больше не встречал.
Трудно, в общем, без нее, все это разом навалилось… А тут теперь я узнаю еще,
что в моей компании завелась крыса. Кто-то ворует у меня без зазрения совести!
Я по крупицам все это создавал. Вот этими вот руками. Всю жизнь, всю свою душу
сюда вложил! И такой удар в такое непростое время… За этим, как ты понимаешь,
ты мне и понадобился.
– Как давно вы это заметили? ― спросил Артем.
– В январе, когда Лиза уехала после новогодних каникул
доучиваться.
– Вы кого-то конкретного подозреваете?
– Я подозреваю свою дочку, – тяжело вздохнув, ответил
Павел.
– Зачем ей воровать, если все и так ей достанется? Я
не понимаю мотива.
– В том-то и дело, что Лизке ничего этого не надо. Она
хочет открыть студию аэрографии и разрисовывать машины. Она талантливый
художник, но не понимает, что этим на жизнь не заработаешь.
– А зачем ей столько денег?
– На студию нужно примерно пять миллионов. Ремонт,
оборудование, реклама. Она уже и ангар под нее замастрячила на свои деньги.
Сама заработала! Гордая! Девятый ангар – это ее собственность. Надо было дать
ей денег, пусть бы рисовала, сколько влезет, а Андрей бы управлял всем
остальным. Но я медлил, сомневался. Со свадьбой они не торопятся, то ссорятся,
то мирятся. Я в их дела не лезу. Женитьба дело такое... А теперь я бы рад ее
спонсировать, да хер ей! В конце месяца я еду подлечиться в Израиль, Андрей
уезжает в паломничество, пусть попробует свои силенки в управлении. Ума не
приложу, как она одна справится, но лечение я отложить не могу.
– А этот Андрей? Что вы про него думаете?
– Он мне, как сын. Юридически у него нет возможности
меня наебывать. К тому же он очень набожный. Вряд ли он причастен.
– Ну, хорошо, если все же выяснится, что ваша дочь -
воровка, что вы будете делать?
– Брошу все к чертям собачьим и уеду жить в тайгу!
Буду охотиться и шишки собирать. Пусть живет, как хочет. Я такого предательства
не переживу! А если правда всплывет по ту сторону забора, мой шурин меня
засмеет. Насмешки этого мудака прокурорского хуже смерти! Их семейка всегда
относилась ко мне, как ко второму сорту, что ли… Я же из простых, ни
образований, ни чинов, ни званий не имею, кроме армейских разве что, да и то уж
сколько воды утекло с тех пор. Я заебался пахать ради неблагодарной воровки! Мне
все это больше нахер не нужно! Но в глубине души, как и любой отец, я надеюсь,
что это не она. Она, конечно, взбалмошна, своенравна, упряма, но не двулична.