Раненным
помогали на месте. Оставшихся в живых пересаживали на наш поезд. Хоть с
Витебском связались, но быстро устранить последствия взрыва не удастся.
Масштабы были колоссальными. В эпицентре взрыва даже образовалась глубокая
воронка, словно бомба угодила прямо в рельсы, а не взорвались несколько
динамитных шашек.
Почему я
решила, что это динамит, а не ещё что-то взрывное? В нашем поезде ехал
подрывник. Я запомнила его, когда ходили с Магдой в вагон ресторан. Он подсел к
нам и хвастался, сколько заминировал домов в Вязьме, когда армия Вермахта
отступала.
Так вот,
расхаживая возле места взрыва, немец подробно описывал вышестоящему офицеру,
что за взрывное устройство использовали партизаны. Из их разговора до меня
долетели «динамит», «самодельное» и «очень мощное». Я прошла мимо, не задерживаясь,
чтобы не привлекать лишнего внимания к своей скромной персоне.
Бесцельно
бродя между бегающими солдатами, стонущими ранеными, изученными трупами и
копоти, я поблагодарила судьбу за то, что наш поезд шёл с опозданием на целый
час. Всего шестьдесят минут отделяли нас от катастрофы. И мой вагон был бы так
же охвачен огнём, как и третий вагон подорванного поезда.
Впервые я
задумалась: не судьба умереть на войне или я такая везучая? Вот о чём я
думала, рассматривая последствия работы моих соотечественников. Не о
расставании с Отто и возвращении к Рихарду, а собственной жизни. Я всё-таки
самовлюблённая эгоистка, для которой имеет значение только собственная жизнь.
По крайней мере, к концу войны я стала так думать. А, может, я просто
привыкла к смертям, что моё восприятие реальности исказилось? Я больше не
видела мир в ярких красках. Он стал серым, а происходящее в нём, как кинолента
на широком экране. И я смотрела грустное кино о человеческой жестокости уже
ничему не удивляясь. Когда-то я верила, что война меня не изменит. Я была
неправа. Война меняет всех. Может, даже самых сильных ещё больше, чем слабых.
Ведь сильным предстояло выжить в этом месиве из человеческих тел и принципах о
гранях справедливости на этой войне.
Я выжила, но
я не уверенна, что я сильная. Я просто стала другой. Я стала тенью, живущей в
прошлом.
Ночью пришёл
поезд из Витебска и забрал пассажиров. Все не поместились. За оставшимися
должны были приехать грузовики.