Хруст, словно сломали сухую громадную палку, раздался за спиной
лежащего ничком Лехи. Он крутанулся на спину, и тупо уставился на
гладкую поверхность реки. Ни снежного холма, ни застывших сосен на
том берегу, ни снежного поля. Обычная летняя природа. Колышет
легкий ветерок березовыми ветками, заставляя трепетать листья.
Течет, закручиваясь на мелководье в небольшие водовороты река,
торчат из воды два острых, похожих на маленькие островки,
камня.
"Стоп! - Леха даже привстал, стараясь получше разглядеть сквозь
блики прямые углы, высовывающиеся над поверхностью. - Так это ведь
те самые два "утопленника" . Точно. Он встал на носки, вглядываясь
попеременно то в одну, то в другую стороны по течению, надеясь, и в
то же время отчего-то опасаясь увидеть и саму баржу. Но сколько не
вглядывался, отыскать не сумел. Только вода, лес, и синее небо.
-Кх-м, кх-м. - Прокашлялся Алексей, и тупо посмотрел на лежащий
в траве рюкзак. - Это я чего? Куда это я?.. - совершенно по-детски
спросил он.
-Ладно, теперь-то чего. - Включился в ситуацию, не давая впасть
в панику голос рассудка. - Ну чего ты? Да, дико, никто не спорит.
Но промок ты, друг, капитально.- Привычка разговаривать с собой,
приобретенная Лехой за два лишним месяца полного одиночества, дала
о себе знать. - Разувайся, суши свою обувку. Хотя и не по сезону,
да только другой, пока нету. Придется в этой...
Алексей опасливо покосился на реку, бросил взгляд на растущие
вдоль берега сосны, и решительно поднял рюкзак. - Да ну его... не
ровен час, опять Это... вернется. Лучше уж отойти подальше.
Выбрался на откос. Замер, разглядывая открывшуюся перспективу.
Отсюда, с высоты, стало совершенно понятно: Никакой баржи, как и
признаков зимнего пейзажа, в обозримом пространстве не наблюдается.
Лишь укрытая легкой дымкой река. Солнце, спустившееся к закату,
освещало кроны деревьев, придавая им вовсе нереальные очертания. И
нескончаемое зеленое море тайги до самого горизонта.
-Бродяга, судьбу проклиная, тащился... - Заунывно бормотал
Алексей, помогая себе пробираться в непролазной чаще. - С чего
"тащился" тот, песенный бродяга, Леха даже не мог представить. Уже
после первых ста метров так называемого движения он пришел к
выводу, что крепко погорячился, сменяв относительный уют
вынужденной зимовки на столь сомнительное приключение. Его зимняя
экипировка, вполне приемлемая и даже необходимая для декабрьской
стужи, здесь была тяжкой обузой. Плечи, мгновенно натертые лямками
набитого до верху рюкзака. Карабин , больно колотящий по спине,
партонташ, удочка, и прочие предметы походной амуниции, попавшиеся
под Лехину горячую руку во время его спонтанного бегства легкости в
движениях тоже не добавляли.