АНТИТÉЗА (от греч. antithesis – противоположение), композиционный приём противопоставления: образов, сюжетных ситуаций, стилей, тем в рамках целого произведения; слов или словесных конструкций со значением антонимов:
Ты переводчик – я читатель,
Ты усыпитель – я зеватель.
(А. А. Дельвиг, «Переводчику Вергилия»)
К словесной антитезе писатели часто обращаются в заглавиях произведений. Заглавия-антитезы регулярно использовались в русской классике 19 в. («Отцы и дети» И. С. Тургенева, «Волки и овцы» А. Н. Островского, «Война и мир» Л. Н. Толстого, «Преступление и наказание» Ф. М. Достоевского, «Толстый и тонкий» А. П. Чехова).
АНТИУТÓПИЯ, разновидность научно-фантастической литературы, содержащая мрачный футурологический прогноз и предполагающая проецирование тенденций настоящего на ближайшее или отдалённое будущее. В отличии от утопии, антиутопия направлена на развенчание и сатирическое осмеяние социально-политических доктрин и концепций, претендующих на быстрое разрешение сложнейших проблем человеческого бытия и установление идеальной общественной системы. При этом она в равной степени противостоит уравнительно-коммунистической идеологии и элитарным теориям, иллюзиям, обожествляющим научно-технический прогресс, и призывам консерваторов к его упразднению во имя патриархальной простоты и «естественности» (так, опростившееся, идиллически-патриархальное общество, изображённое В. В. Набоковым в «Приглашении на казнь», предстаёт не менее аморальным и отталкивающе бездуховным, чем высокоорганизованные технократические цивилизации в романах Г. Уэллса («Спящий пробуждается») и О. Хаксли («О дивный новый мир»).
В основе большинства антиутопических произведений лежит философская проблема свободы и счастья, которая чаще всего находит трагическое разрешение: авторы обнажают несовместимость утопических проектов и рецептов всеобщего благоденствия с интересами отдельной личности, во имя «светлого будущего» превращающейся в винтик государственного механизма; бесконфликтной описательности и дидактизму утопий противопоставляют трагический конфликт между личностью и бесчеловечным общественным укладом, основанным на принудительном уравнивании и подчинении частного бытия интересам государства. Идея всеобщего равенства, согревавшая создателей утопий, оборачивается в антиутопии всеобщей одинаковостью и усреднённостью, а «счастье» достигается путём насильственной регламентации человеческого поведения и выхолащивания индивидуально-волевого начала.