В память о той грандиозной пьянке благодарные потомки воздвигли Емельяну Ивановичу памятник, единственный в мире, из гранитной крошки. Четырехметровый Пугачев в наши дни стоит на Посопской горе и пристально смотрит на запад. Дескать, «ужо вам…».
Самый знаменитый мордвин и ныне и присно – патриарх Никон. Тот самый, от которого пошел церковный раскол. Даже если земля мордовская не дала бы миру великих философов, замечательных офтальмологов, самобытных художников и скульпторов, олимпийских чемпионов и чемпионов мира, даже если бы ни один мордвин больше не прославился после него за пределами Мордовии, то и одного Никона хватит, чтобы навечно вписать мордовский народ в славные страницы российской истории. От Бреста до Владивостока и даже за рубежом православные тремя перстами крестятся во имя Отца, Сына и Духа Святого. Как Никон поставил.
Километрах в шестидесяти от Саранска находится село Старое Шайгово. Ни реки великой, ни даже железной дороги рядом нет. Лежит себе под холмом большое село, примечательное только тем, что оно – райцентр.
И русские здесь живут, и мордва, и Колька Осипов тоже здесь живет. Он родился здесь, окончил школу-семилетку и пошел работать пастухом в родной колхоз. Не то чтобы другой работы в колхозе не нашлось, иди, пожалуйста, в бригаду полеводов или скотником на ферму. Мало ли, где нужны здоровые мужики. Просто привык уже Колька к кнуту и коровам. Родители у него умерли рано, Кольке и одиннадцати не было. Взяла его к себе бабка. Но она была старенькая, к работе не способная, а пенсий в те годы колхозникам не платили. Так и жили – хоть побирайся. Стукнуло Кольке двенадцать лет, и пришел он к председателю колхоза наниматься на работу. Хорошо, что председатель был мужик не злой, вошел в Колькино положение, понял, что пацану с бабкой есть нечего, и взял на работу. Но мальца на трактор не посадишь, и мешки с зерном ему таскать еще не под силу. Так и стал Колька пастухом.
А что? Работа как работа. У нас любой труд в почете. Не знаю, как вам, а Кольке нравилось. Так он и жил с тех пор. Осень и зиму дома на печке валялся да в школу бегал, а с апреля и по самый октябрь скотину пас.
Напарника тоже звали Николаем, вернее, дядей Колей. Дяде Коле было уже за шестьдесят. На селе шутили: «Два Николая – старый да малый». Питались по домам. Пастуха накормить – святое дело. Личные коровы паслись вместе с колхозными, вот хозяева в качестве платы по очереди и кормили пастухов.