Вылетев на крыльцо, он подскочил к
возку и, ухватив пожилую даму за ручку, радостно запричитал:
- Какие гости, Боженьки мои!
Уважаемая Василиса Егоровна! Благодетельница наша! Рад, рад тебя
видеть! Добро пожаловать в наши палестины!
- И тебе не хворать, Еремеюшка! –
Третьякова с царственным видом поприветствовала трактирщика. -
Угол, да ложка каши в этом доме, надеюсь, найдутся для пожилой
женщины?
- Окстись, Егоровна! – возмущенно
воскликнул трактирщик. – Даже если все нумера будут заняты, сам
пойду ночевать на сеновал, но тебя привечу по самым наивысшим
штандартам!
Спаси тебя Христос, добрый человек! –
Василиса Егоровна одарила Сидорова благожелательным взглядом, после
чего, повернувшись к вознице, спросила: - Епифан, ты у родни
ночевать будешь, али для тебя тут место подыскать?
- Не, Егоровна, у свояка
перекантуемся, а счас бы роздыху лошадкам с кормежкой предоставить,
а мне щец, да водочки шкалик для сугреву, да чаю индейского с
ватрушками. Уж больно выпечка славная у Еремея Силыча.
- Будет тебе всё, что просишь, и
лошадкам твоим овес, - усмехнулась женщина, - тока сначала дело. –
Переведя взгляд на трактирщика сказала: - Еремей Силыч, ты бы
кликнул своих халдеев, чтобы сани разгрузили. Привезла тебе тут от
излишков своих.
- Это мы мигом, - Сидоров ощерился
парой недостающих зубов, - Егоровна, а как насчет мазей твоих
чудесных, да настоев целительных, да пилюль волшебных? У меня запас
на исходе.
- Всё есть, Еремей, тока об этом
вечером поговорим, когда возвернусь. А пока веди баушку в свои
хоромы, устала с дороги, а мне еще полгорода объехать сёдни. А
тебе, Епифан, полтора часа на все про все, так что не тяни и будь
готов к выезду.
- Слушаюсь, ваш-ство! – по-военному
отрапортовал возница, радостный от предвкушения вкусного обеда со
шкаликом водки и плюшками под чай за счет доброй Егоровны.
Вообще-то в армии ему служить не довелось, но насмотрелся за долгую
жизнь на разных служивых, даже перенял кое-какие их маниры и
ухватки.
Женщина не обратила внимания на
кривляние наемного работника, уцепилась за толстенный бицепс Еремея
Силыча и с достоинством боярыни пошагала вверх по довольно крутым
ступенькам высокого резного крыльца.
В ресторации трактира было вполне
уютно. Хозяин, на дух не переносивший запаха табака категорически
запрещал посетителям смолить в общем зале. Для заядлых курильщиков
было отведено специальное помещение, на худой конец, можно было
выкурить цигарку и во дворе. Иногда на этой почве случались
конфликты, кто-то пытался нарушить установленные правила. Но стоило
хозяину предстать перед бузотером во всей своей несокрушимой
могутности, желание скандалить у бузотера напрочь пропадало. Лица
благородного происхождения предпочитали принимать пищу в отдельных
кабинетах, там курить разрешалось.