«Выходит мне знамение, - сделала
заключение Василиса Егоровна, - если что, приложить все возможные
усилия, чтобы не допустить гибели отрока Андрея. Получается, нужен
он Спасителю для какой-то неизвестной пока что надобности, потому и
сохранил».
В общем-то, вполне здравые мысли,
укладывающиеся в философско-религиозные каноны российского
православия девятнадцатого века. Люди искренне верят в Бога, и всё,
что происходит вокруг непременно связывают с его волей. А уж если
это выходит за рамки обыденного, тут уж и вовсе без Бога ну
никак.
В назначенное время возок,
запряженный парой каурых лошадей, весело двигался по кривым сильно
зауженным сугробами улицам уездного города в сторону его
центра.
Вот и знакомый дом полковника от
инфантерии в отставке Родионова Владислава Терентьевича,
назначенного указом Его Величества Государя Императора
градоначальником Боровеска. Двухэтажный кирпичный особняк,
окруженный тенистым садом, вдобавок отделенный от шума торговых
рядов липовой аллеей. Сами дом и сад опоясывала ажурная кованная
ограда в виде острых пик.
Возок остановился у витиеватых ворот.
Епифан без понуканий покинул место возничего и, подбежав к
полосатой будке охранявшего ворота бдительного стража, бодрым
голосом доложился:
- Василиса Егоровна Третьякова
мелкопоместная дворянка, по личному делу к Его
Высокоблагородию!
Вне всякого сомнения, Егоровну тут
знали и неоднократно привечали. Страж ворот, повернувшись к возку
низко поклонился выглянувшей оттуда старушке:
- Наше вам почтение, глубокоуважаемая
Василиса Егоровна!
В ответ женщина улыбнулась и
поинтересовалась:
- Как твой свищ, Никодим Макарыч? Не
беспокоит?
- Храни тя Христос, матушка, за твою
душевность и доброту. Как попил твово зелья, так все будто рукой
сняло.
- Береги кусалки, водицу ледяную не
пей более и шибко горячего тоже. Перед сном вином хлебным полощи,
да внутрь не употребляй, выплевывай…
- Дык где ж это видано, чтобы водку
выплевывать?! Мы её непременно внутрь. Вот спасибо Василиса
Егоровна! А то моя мымра как достану штоф, начинает вопить во всю
свою луженую глотку, мол, хватит её жрать окаянную. А как не
выпить, когда тебя ежедённо и даже еженощно пилят словесно, иногда
действием. Ты бы хотя какое успокоительное для моей бабы дала, что
ли.
На что дама язвительно
усмехнулась.