Она видела умный взгляд пастора, который насквозь видел владетеля этих земель, и умело извлекал свою выгоду чередуя покладистость с прозорливостью. Отметила хитроватых и сообразительных сопровождающих, но они ориентировались только в том, что их окружает, видя, быть может, чуть дальше своего носа. Отиз был другим, и определенно знал, чего хочет, как этого добиться и как сохранить то, что есть.
И вот тут Катя возвращалась мыслями к своей персоне.
Зачем сеньор рискнул и заставил её назваться его дочерью? Неужели он не боится, что она выдаст его при первой же возможности?
Почему он уверен, что она, будучи под защитой мужа, станет потворствовать его интересам? Будущий муж дурачок или чудик? Нет, такие здесь не выживают и быстро разоряются, а Отизу не понадобилась бы нищая земля. Он всех держит в кулаке, но он не реформатор, не прогрессивный хозяин, уж это она видела.
Карету качнуло и она сильно накренилась вбок. Катя чуть не вывалилась наружу. Она всю дорогу чертыхалась, отбивая себе зад, но коробочка давала иллюзию защищённости, уединения и когда открылась дверца с другой стороны, то вылезать ей не хотелось.
— Дорогуша, хватайтесь за руку, колесо попало в яму и у вас есть возможность отдохнуть.
Ага, как же, отдохнуть! Уже несколько часов до неё нет никому дела, а тут вдруг карету не могут сдвинуть с места из-за тяжёлой леди!
Кате ничего не оставалось, как только протянуть руку и выползти на подножку кареты. Прыгать в глубокую лужу она не хотела, но и прижиматься к телу часто почёсывающегося Рэма тоже не вариант.
— Отойди! – услышала она окрик сеньора, и через секунду тот подъехал на лошади, дёрнул Катю на себя за руку, чуть ли не ломая и, протащив её пару метров как куль, сбросил на сухую землю.
Вокруг заржали, наблюдая как Катерина, покачиваясь, с ошалелым взглядом, поднимается.
— Вам надо больше ходить, а то вы засиделись, – обронил сеньор, задорно похлопывая себя по коленкам и веселясь.
Наверное, не надо было ничего отвечать, но Катя сказала, что учтёт его пожелание.
— Да? – взгляд сеньора изменился, впиваясь в её лицо. Он подошёл ближе и вроде бы спокойно, даже доброжелательно произнёс:
— Женщина должна делать то, что ей сказал мужчина, – и протянул ей руку, чтобы она опиралась на неё, прогуливаясь с ним.
Пока вытягивали карету, сеньор с дочерью вышагивали по полянке, о чём-то мило беседуя. Это была прелестная картина, навевающая умиротворение.