Разговоры с
Ивановым мы действительно вели, но на вопросы наследственности его
натолкнул я. И Менделя упомянул я, а Иванов, которому учение
Менделя было неизвестно, чтобы не показаться «немогузнайцем»,
поднял целый пласт специальной литературы, и досконально изучил
вопрос. И стал горячим приверженцем генетики. Так что с этого
фланга у меня всё чисто.
- А о
викторианском проклятии ты откуда знаешь?
- Вы
говорите о гемофилии? Видите ли, Александр Николаевич, я Вам
говорил об излишней общительности почти всех секретоносителей. Увы
и ах, но почти такая же обстановка и во всей Европе, за исключением
Англии: свои секреты они почти научились хранить, но пока
недостаточно. Я просто попросил штаб-ротмистра Власьева собрать
сведения о носителях гемофилии, и составил простую схему, в центре
которой оказалась Ганноверская семья. Отпрыски Виктории разносят
эту заразу по всем царствующим дворам Европы, и если не уберечься,
то будет занесена и к нам.
- Господи,
что же будет с потомством Оленьки?
- Не
волнуйтесь, Александр Николаевич. Гемофилия, если я не ошибаюсь,
передаётся только по женской линии, так что потомству Ольги
Александровны ничего не грозит. Хотя…
- Что ты
хочешь сказать?
- Казните
меня государь, но на месте Ольги Александровны, я бы зачал детей от
абсолютно здорового мужчины. Простите мне мою дерзость, Александр
Николаевич.
- На первый
раз прощу, но впоследствии остерегись от подобных
высказываний.
Я молча
поклонился.
- С кем ты
говорил относительно закона о престолонаследии?
- Только с
Екатериной Михайловной и Марией Фёдоровной, и только потому, что
они сами завели разговор. Я уверен, что никому из посторонних, они
этих слов не передадут.
- Это
действительно так. Но ответь: ты действительно считаешь, что нужно
отменить этот закон?
- Да,
государь. Этот закон вреден для династии и оскорбителен для
русского народа.
- Вот ты
как заговорил, Петя…
- Простите,
государь, я лишь прямо ответил на прямо поставленный
вопрос.
- Да-да, ты
прав. Я должен обдумать этот невероятно запутанный
вопрос.
- Государь,
как Вам должно быть известно, я желаю жениться.
- Да, Петя,
я видел твою наречённую, и… очень рад за вас. Вы великолепная пара,
и я благословляю этот брак.
Без моего
участия колени подогнулись, я соскользнул с кресла и опустился на
колени. По щеке побежала слеза: это Петя не может сдержать
сжигающую его радость. Мой родич смущённо встал, и подняв меня с
колен обнял: