-
Превосходно. – повторил император – А теперь, Пётр Николаевич,
скажи мне, как ты собираешься совершить вояж по Европе.
Я давно
ожидал этого разговора, поэтому взял из поданного Андреем портфеля
папку, раскрыл её и начал доклад, подтверждая свои слова
документами, схемами и планами.
Глава 7
Рекламный
вояж мы озаглавили «Русские крылья в европейских столицах», и пока
строились остальные четыре самолёта, прошла подготовка по
дипломатическим и техническим каналам. Маршрут был назначен такой:
Санкт-Петербург – Берлин – Вена – Париж – Лондон – Санкт-Петербург.
Сформировали поезд: салон-вагон для меня, вагон первого класса для
Можайского, Степанова, Иванова, офицеров конвоя и двоих химиков,
взятых со шпионскими целями, вагон второго класса для механиков,
вагон третьего класса для конвоя, два грузовых вагона для запчастей
и прочих материалов, и пять удлиненных платформ для самолётов с
отстыковаными крыльями. Над платформами построили легко
демонтируемые навесы, чтобы самолёты можно было легко сгружать, а
сами они не страдали от дождя. Я страшно волновался, что нет
достойного нитролака для покраски самолётов, но оказалось, что зря.
Как выяснилось, эмалит здесь уже производят, жаль только, что под
десятком различных названий, и если бы я не стал дотошно проверять
содержимое банок с красками и лаками, ни за что бы не узнал, что он
есть.
И вообще, я
понял, что хреново быть попаданцем из сельской местности. Эвона,
читаешь о других, и сердце радуется: они и крутые спецназеры, и,
при этом имеют по четыре высших гуманитарных образования. Они и
безумной дотошности историки, и знатоки оружия, и сами
красавцы-соблазнители… Хотя, на последнее мне жаловаться грех. Это
там, в своём селе был неприметным мужичком, а тут ух какой видный
мужчина не совсем совершеннолетнего возраста. Впрочем, это мне мало
помогает: великосветские дамы смотрят на меня только как на
выгодную партию. Те, что достаточно родовиты и богаты,
присматривают в качестве мужа, а те, что поплоше – в качестве
любовника и содержателя. Тфу! Я настолько старый, что помню ещё
времена в Советском Союзе, когда женщины ещё смотрели на мужей как
на личность, но потом пришли гнусные демократические времена, и
брак стал совершенно соответствовать ехидному замечанию то ли
Бальзака, то ли Моруа: «Брак — это узаконенная проституция».
Справедливости ради замечу, что и достойных мужиков осталось совсем
немного. И как-то не попадались мне здесь высокодуховные
«тургеневские барышни», всё больше вьются вокруг меня шалавы разной
степени распущенности. Не везёт, должно быть. А, скорее всего,
пробивные и наглые фемины оттесняют достойных девушек в задние
ряды, вот мы и не пересекаемся. Пока же, я пользуюсь услугами одной
из женщин, уж не знаю, в какой должности она числится во дворце,
это неинтересно. Дамочка является, буквально по свистку,
темпераментно отрабатывает номер, получает деньги и
уходит.