Одно мешало картинке сложится: в ясном сентябрьском небе сияло
тёплое солнышко, вокруг него резвились идиллически-пухлые, похожие
на херувимов облака, озеро под этим благолепием искрилось, как
вышедшее из глубин чудо-юдо рыба-кит, и плыл в сладком утреннем
воздухе малиновый звон далёких колоколов...
Оглянувшись с опушки на терем, в верхнем окне я заметил
огненно-рыжий всполох. Антигона, - понял я. Провожает охотников, на
удачу.
Шли долго и скучно. Баек никто не травил, не курил и не махал
перед лицом ветками - сегодня Гриня-пёс выбирал дорогу в стороне от
паучьих ловчих сетей. Хотя братьев-крестоносцев в лесу было
немерено - почитай, меж каждым стволом растянута крепкая добротная
паутина, в которой трепыхалось немало мелкой мошкары, бабочек и
даже одна крупная летучая мышь. Причём, чем дальше в лес, тем толще
становились пауки...
Я старался идти в середине процессии: первым бежал Гришка, за
ним степенно шагал Мефодий Кириллович, след в след неслышно ступал
Алекс, затем я. Замыкал молчун с бородой, которого, как я
расслышал, староста называл Векшей.
Устать я не устал. Но от монотонной ходьбы, от бесконечных
бочагов с чёрной ключевой водой, мшистых поваленных брёвен и канав,
веток, сучьев и вспученных вековых корней, меня опять потянуло в
сон.
Я шагал на автомате, стараясь не терять пятнистую спину Алекса,
перечёркнутую стройным туловом винтовки, перед глазами мелькали
чёрные мушки, и сначала я думал, что это меня мутит от недоедания,
а потом понял, что это настоящая мошкара, или гнус - как его зовут
в этих краях. Но гнус меня не кусал, не нравился я гнусу, хотя
Алекс и староста, шепотом чертыхаясь, то и дело шлёпали себя по шее
и по щекам.
Шли мы по ведомой одному только Гришке тропе. Сначала бор был
светлым, почти без подлеска, с яркими пятнами костяники и резными
кустами шиповника. Но с ходом времени делалось всё темнее, стволы
сосен уступили место мрачным раскидистым елям, а те, в свою
очередь, чёрным горелым лиственницам с покорёженными стволами.
На некоторых я стал примечать светлые затеси - продольные узкие,
но глубокие полоски содранной коры.
- Рысь, что ли? - хотел спросить я у шедшего позади Векши, но
оглянувшись, никого не увидел.
Обеспокоившись, я повернулся вперёд, с намерением позвать
Алекса, но и его обтянутой камуфляжем спины не было. Как и
старосты, и весёлого кудлатого пса Гришки.