- Ты позволишь взять с собой эту карту, чтобы я мог
говорить со своим повелителем опираясь на неё?
- Бери, конечно. А ещё, если ты пришлёшь ко мне
корабельного мастера, то я построю тебе корабль с железным
каркасом, который будет самым вооружённым, быстрым и надёжным
кораблём из всех известных ныне.
- С железным каркасом?
- Да. Завтра я тебе покажу модель такого
корабля.
- Знаешь, дорогой ты мой Александр Евгеньевич, твой
государь тоже очень хочет дружбы с Блистательной Портой, а теперь
выясняется, что эта дружба и нам очень выгодна…
Турецкий посол отправился
домой на двух плоскодонных судах, на которые были погружены
многочисленные стальные, железные и чугунные изделия, в том числе
несколько орудий малого и среднего калибра и ядра к ним. Было ещё
сотня ружей, в которых охотники моего времени усмотрели бы
удивительное сходство с дедовской берданкой, кавалерийские
пистолеты, а к ним три ящика, а в них патроны похожие на охотничьи:
картонные гильзы с медными донышками. Ну и конечно же, комплект из
труб, уголков, сифонов и прочего сантехнического оборудования. А
ещё была погружена ажурная семиугольная беседка, срочно отлитая по
эскизам посольского художника в подарок султану, от лица Рыльского
наместника, князя Мерзликина и меня. Правда, для этого послу
пришлось задержаться в Обояни ещё на две недели.
Москва, Кремль, тот же
зал с глобусом, где я уже имел честь встретиться с великим
государем. На этот раз обстановка весьма напряжённая.
- Ну-ка Сашка, расскажи, что ты там турецкому султану
наобещал?
Голос царя не предвещает ничего хорошего.
- Прошу простить, великий государь, но тебя неверно
информировали. Султану я не мог ничего обещать, поскольку никогда в
жизни его не видел. Разговаривал я с послом турецким, Илхами Кылыч,
которому ты, великий государь, разрешил посетить город Обоянь, и
твой завод, построенный там.
- Ну и что ты ему пообещал?
- И ему ничего не обещал, а только рассказал, что
производит твой завод, и какие выгоды может получить Турция от
дружбы с твоей державой. Прошу заметить, великий государь, что в
тот же вечер я написал письмо своему прямому начальнику, главе
Горнозаводского приказа, князю Гундорову. И точно знаю, что такое
же письмо, написал начальник Особого Отдела завода, своему
начальнику, главе Разрядного приказа Ивану Григорьевичу
Выродкову.