А звук становился все отчетливее, даже купол, казалось, подрагивал. Или, может, это только казалось? Макар непослушной рукой притронулся к волосам – они словно шевельнулись под ладонью.
Ноги сами собой стали перебирать траву в обратную сторону. Макар стал отползать на четвереньках от часовни. Звук уже достиг высшей точки, купол звенел и дребезжал вовсю. И зубы Макара стали предательски выбивать, словно в такт, мелкую дробь…
Он сполз со склона так быстро, что не заметил, как очутился у первого куста. И звук вдруг стал замирать! Но не из-за отдаленности, а сам по себе. Только легкое гудение продолжало эхом звучать под куполом.
Макар медленно поднялся во весь рост. И только спустя несколько секунд, увидев, как проплывают мимо кусты, он понял, что бежит обратно. Сердце стучало под каждый его быстрый шаг.
У изгороди он остановился, переводя дыхание. Вот и вся разведка! Что нового он узнал?
«Хотя, – успокаивал себя Макар, – подтвердилась догадка о том, что звук появляется в одно и то же время».
Над этим еще предстояло поломать голову. Ведь такие события не могут повторяться просто так, и ровно в полночь…
Вдруг на лугу что-то сверкнуло. Макар вгляделся. Посреди кустов стоял небольшой стожок высохшего сена, и это в нем блеснул и покачнулся яркий язычок. Потом он стал расти вверх, увеличиваться прямо на глазах.
«Это же… огонь!» – понял Макар.
Через несколько секунд пламя было уже выше стожка. Затрещало сено, яркий огонь осветил траву вокруг.
От дома донесся чей-то вскрик, потом раздался папин возглас: «Горит!» – и несколько теней метнулись вдоль изгороди. Макар бросился навстречу. Впереди бежали мама с папой и Соня, следом за ними – Ладошка.
– Что это? – крикнул папа, увидев Макара. – Ты где был? Это ты поджег?!
Макар словно онемел. Он ничего не мог ответить, только отрицательно мотал головой.
– Ты баловался со спичками? – торопливо спросила мама. – Зажег сено?
– Нет, нет! – наконец крикнул Макар. – Какие спички? Я не подходил к этому стожку!
– А что же ты здесь делал? – воскликнул папа. – Ладно, что это мы расспросами занялись! Тушить уже поздно, даже подойти не удастся. Теперь будет полыхать, пока не догорит.
– Хорошо, что ветра нет, – пробормотала мама. – Но он же не мог сам загореться…
На улице уже раздавались тревожные крики, звякали ведра.