Женщина печалилась – она горько разглядывала пустую рюмку, потом плескала в нее водки, молниеносно выпивала и снова с удивлением пялилась в пустую рюмку. Подарка судьбы в виде немощного старца на своих коленях женщина не ожидала, а потому от испуга гаркнула и вскочила. Старец грохнулся с уютных колен, уперся на четыре конечности и, завидев знакомую юбку, снова устремился к тамаде.
– Да что ж такое-то, а?! – взвыла Василиса и резко отпрыгнула в сторону от наползающего хама.
Хам захныкал и полез жаловаться к жениху. Тот выгнул хиленькую грудь колесом, попытался было взглянуть на зловредную тамаду свысока, но не вышел росточком, а потому взял голосом.
– Ма-а-ам!! – затрубил басом новоиспеченный супруг. – Ну чо нашего деда все кидают во все стороны?! Прям швыряются им, будто он ведро мусорное! Маманя-а-а!!
– Ай, да отвяжись ты со своим дедом, – отмахнулась любящая мать. – Запихай его… ну хоть в темнушку, что ли, опять надрался!.. Так я вам, Ангелина Игоревна, серьезно рекомендую – отвалите от красной рыбы! У нас еще второй день свадьбы был намечен, а с вашим аппетитом, я смотрю, уложимся в один. А вы, между прочим, подарок всего на двести рублей принесли, а сами уже на восемьсот рублей наели!
– Да какие же восемьсот! Этот вонючий хариус у нас на рынке пьянчуги по полтиннику продают! – возмущалась Ангелина Игоревна, демонстративно запихивая в рот сразу всю рыбью тушку.
Хозяюшка пошла багровыми пятнами и готова была с головой нырнуть в бездонную соседкину утробу за белорыбицей.
Василиса пробралась к Люсе, демонстративно протянула ей руку с часами и в бессилии простонала:
– Все, Люся, все. Идем домой, отработали. Сил больше никаких не осталось. Сворачивай гармошку.
Люся не заставила себя уговаривать. Быстренько выдала последний аккорд и поднялась.
– Спасибо! Теперь у вас начинается самое веселье, то есть – вы сами себя веселите! А мы уж пойдем! Все было очень весе…
Подруга ее дернула за рукав, Люся вместе с баяном перышком влетела в спину Василисы и прервала пылкую речь.
– Сто-о-о-о-п!! Куда? – возопил вдруг здоровенный мужик с красной, как свекла, физиономией.
Все время, пока тамада выплясывала под собственные частушки, он пытался тоненько подвывать «Отец мой был природный пахарь». Но бойкая свидетельница невесты всякий раз ставила перед ним полный стакан, и мужчина лез чокаться с соседями. Сейчас же неисполненная песня требовала выплеска.