Она продолжала говорить в том же духе чуть ли не полчаса. Подруги пришли задать свои вопросы, но им никак не удавалось вставить даже словечко.
– А вас зовут Олимпиадой? – наконец втиснулась с вопросом Василиса.
– Да какая там Олимпиада?! Зина Калинкина я. Всю жизнь Зиной была. Это Гошка, муж мой, как только рюмку проглотит, так и склоняет меня на все лады. Сегодня я у него Олимпиада, вчера была Тортиллой, а позавчера Пампадурой.
– Зина, а вы не скажете, кто в двадцать седьмой квартире живет? – прервала ее Люся.
Зина немного отдышалась перед новым монологом и снова затарахтела:
– Сейчас никто не живет. Что-то там с хозяйкой недавно приключилось. То ли убили ее, то ли сама скончалась, но она уже там не живет. Из новых никто еще не поселился. Слушайте, а может, вам чайку? Или кофе? У нас есть, такой, знаете, быстрорастворимый, – вдруг спохватилась хозяйка.
– Да нет, спасибо, мы на работе, – отказалась Василиса, хотя Люся вроде бы и принялась согласно мотать головой. – Вы вот лучше расскажите, что она за человек была, хозяйка этой квартиры?
Зина поджала губы и как-то пристально принялась разглядывать непрошеных гостей.
– А вам зачем? – пискнул из-за двери невидимый Гоша. Пользуясь случаем, он потихоньку прокрался к себе домой, но в комнату войти не решался, так и беседовал, стоя за закрытой дверью.
– Вы же понимаете, мы здесь не случайно… – не разжимая губ, процедила Василиса. – Нас наняли… большие люди… Вот я вас и спрашиваю, что вы можете рассказать о своей бывшей соседке?
Сбитая с толку хозяйка квартиры прилежно уложила руки на колени, сморщила лоб, а потом в отчаянии покачала головой:
– Ну что хотите, со мной делайте – ничего не могу сказать! Я даже не знаю, как ее звали. Она ведь в квартиру-то заселилась месяца два назад. Вроде жила одна… Мы с ней пару раз здоровались. И то, знаете, как – мимо пройдешь, башкой мотнешь, вроде и поздоровался. А так никогда даже и не разговаривали. Да и чего ей с нами разговаривать? Она, сразу видно, не из бедных, а мне из-за своего-то и на людей глянуть стыдно. Вот ведь был мужик мужиком, а тут, с этой пьянкой… Придумал из винных бутылок…
– И из пивных тоже! – раздалось из-за двери.
– Ну из всякой стеклянной дряни придумал соорудить пианино! Ну виданное ли это дело, а?! Захотел в книгу рекордов попасть. Вот и тащит со всех помоек стеклотару в дом. А я со стыда горю! А про эту соседку, я ей-богу ничего… ой, погодите-ка! Я же с прежней-то хозяйкой двадцать седьмой квартиры, с Калерией Степановной, в очень тесной дружбе состояла. Она, когда уезжала, и телефончик мне свой оставила…. – вскочила Зина и потряслась в другую комнату.