— Нет. Пока что, до рождественских
каникул, связь будет односторонняя. Но если тебе удастся выбраться
за пределы Аудиториума, дай мне знать. И помни, что быстрых
результатов я от тебя не жду. Здесь важнее осторожность. Нечего
писать - не пиши. Не проверил - не пиши. Это ясно?
Я кивнул.
— Да. Значит, с меня пока только
Орден? Зурову не доверите?
— Я не доверю ни одному аудиториумцу
безопасность императора. И тебе бы не доверил, да выбора нет.
— А Ирэн?
— Я поклялся Матильде, что не буду
ее использовать. Хватит жертв с рода Штоффов.
Ладно, хотя бы это звучало
убедительно.
— И еще, Михаил. Я не зря талдычу
тебе об осторожности. Не верь Зурову. Не верь Ордену, даже если
найдешь доказательства. Никому не верь, кроме, разве что Ирины - ты
ей нравишься, и она вряд ли тебя предаст. Отмеряй семь раз, потом
снова отмеряй и трижды подумай, прежде чем резать.
— Почему вы так встревожены? —
удивился я. — Поздновато для проявления заботы.
Корф внезапно помрачнел.
— Потому что ты не первый, кого я
отправлял в Аудиториум, — тихо ответил он. — До тебя уже была
попытка внедрить человека, связанного с Тайным отделением - один из
наших попросил своего сына собрать сведения.
— И?
— И он скончался прямо в Аудиториуме
при загадочных обстоятельствах. Правды нам не открыли, и их
артефакторы хорошенько поработали, чтобы сбить со следа
психометристов. Поэтому будь осторожен, Михаил. Там ты окажешься
сам по себе.
Дверь в комнату сестры была
распахнута настежь. Оля не заметила, как я подкрался сзади. Собрав
светлые кудряшки в неряшливый пучок и закатав рукава, сестра
самостоятельно чистила аквариум.
— Доброе утро! — поприветствовал
я.
— Ой!
Оля подпрыгнула, выронила пузатый
круглый шар, и я едва успел его подхватить.
— Миша! — взвизгнула она. — Ну
нельзя же так! Напугал до чертиков.
— Извини, — я протянул ей спасенное
сокровище. — Войти-то можно?
Сестра осторожно поставила аквариум
на стол и вытерла лоб.
— Ну проходи, раз явился, — кивнула
она.
Видать, сестрица нынче поднялась не
с той ноги. На часах было семь утра, а она уже возилась с рыбками.
Бы ла у нее такая черта: когда нервничала или злилась, всегда
начинала убираться.
Я вошел и внимательно оглядел ее
комнату. Милая, девичья, с множеством семейных фотографий в изящных
рамках, розовыми занавесками в цветочек. Окна выходили на поле в
парк.