И делается маска почти незаметною посреди складок материи плаща, потому что она такого же точно цвета.
А в следующее мгновенье нет «почти»! Лоскут вот только что был и внезапно он… растворился!
И бог не верит глазам. И ведет рукой… Но и его осязание свидетельствует о том же: маска исчезла.
Ее впитала эта материя, на ощупь обыкновенная, плотная, свободной складкою ниспадающая с плеча. Ткань маски перестала существовать как нечто отдельное. Подобно чаше воды, что вылита была в озеро.
Правда ль, что я проснулся? Наверное, я все-таки еще продолжаю спать, это – сон.
Из оцепенения Тессия выводит звук, раздавшийся сзади справа. Ударились и хрустнули камешки – как если бы под ногой. И в памяти немедленно вспыхивает событие вчерашнего дня: острие, взнесенное над головой Тессия – и отразившееся в потоке.
И, вздрогнув, бог оборачивается.
По направлению к Тессию идет, медленно, некто в белом. В таком же в точности, как у Тессия, развевающемся плаще. И вот он приближается на расстояние вытянутой руки, и Тессий видит его лицо и его глаза очень близко. Зрачки у незнакомца слегка расширены и они совсем неподвижны. И странный этот неуловимый взгляд устремлен, кажется, куда-то за горизонт.
Размеренным и скользящим шагом, едва заметно ускоривающимся, неизвестный проходит мимо. Не оборачиваясь. И вряд ли вообще заметил он Тессия, с которым чуть не столкнулся!
И запоздало проскальзывает по невольно вытянутой руке взвившийся белый край.
Идущий виден теперь Тессию со спины, удаляющийся, и кажется он язычком белесого пламени, постепенно гаснущего. И вот он приближается уже к чайкам, замершим на уступе. И эти птицы, подобные цветам хлопка, выросшим вдруг над бездной, не проявляют признаков беспокойства. Не закричали и не взмывает ни одна из них в воздух. Белые скользящие пятнышки их телец отплывают лишь, раздвинувшись чуть-чуть в стороны.
Вдруг что-то обрывается в груди Тессия. Он вдруг осознает: яркий плащ – давно уже как удаляется от него по воздуху, выше кромки!
И в следующее мгновение белая фигура, вычерчивая стремительную восходящую линию – свечой возносится в небо!
И вот уже это пятнышко, отличаемое едва размерами, что скрадываются расстоянием, описывает в голубой бездне медленные круги, как чайки.
Тессий не в состоянии отвести взгляд. И голова его запрокинута. Его сердце – как будто он в ночном и пылающем танце Круга!