– Отчего меня ослушались? Надобно поливать, как и прежде!
Пожали они плечами и, как только монах ушел, бросили ведра: «Совсем рехнулся старец! Где это видано – поливать в дождь огороды?» И побежали под навес. Когда хлынул дождь, продолжал лишь один блажной поливать, как наказывал старый монах.
Когда дождь кончился, оглянувшись, увидел послушник старца. Пристыженные служки стояли рядом с монахом, не смея вымолвить ни слова в оправдание. Он же им кротко сказал:
– Правы вы. Стоит ли поливать землю, когда сам Господь взялся за дело? Нет, люди разумные в дождь не работают. Бегите в свои кельи.
И отпустил служек. Они за спиной старца смеялись над блажным и показывали ему языки.
Подойдя к оставшемуся, старец спросил:
– Не злость в тебе под смирением? Не гордыня, не хитрость, готовая показать жало?
Стоял послушник весь мокрый, вода еще стекала по нему – увидал монах в юных глазах радость.
И спросил:
– Не чувствуешь ли озноба в своем теле? Не застыл ты, исполняя мое повеление?
Отвечал Алеша:
– Не холод, не озноб, но огонь горит во мне!
Монах же сказал:
– Молчи, молчи другим об огне! Великая то тайна.
5
Кто-то из братии, видя, как старец одного лишь ученика не милует, а с остальными добр и ласков, спросил:
– Отчего не приласкаешь сироту, не пригреешь теплым словом? Разве то по-Божьему – всем прощать провинности, а его одного лишать и ласки, и доброго слова? Кто, как не ты, способен говорить утешающие слова, кто, как не ты, может ободрить и окрылить любого? Знаем, велик в тебе дар пастыря. Но его словно лишаешься, когда подходишь к послушнику. С ним обходишься, как с нелюбимым пасынком.
Засмеявшись, старец ответил:
– Добрый и честный брат мой! Певца, чей голос с рождения сладостен и прозрачен, кому Господь дал великую силу, не учат петь. Сам Бог вложил песни в уста его. Не учат летать пташку лесную, сама знает она, как ей трепыхаться, радостно напевая, над грешной землей. Что скажешь сказочнику, знающему наперечет тысячи сказок, – какую былину можно спеть ему, брат мой? Какую присказку молвить?
Добавил старец:
– Истинно, быть ему таким праведником, какого я еще не встречал в своей жизни. До самой глубокой глубины чист сей послушник и предан Господу!
6
Еще один монах спросил старца с некоторой обидой за себя и других:
– Откуда такое у потаскушкина сына? Тот отвечал: