Телевизор раз в пятнадцать минут поет: Blue skies… nothing but blue skies…
Будет гроза.
– Прикинь, этот придурочный автомат у меня деньги зажрал.
– Ну, я тебя типа поздравляю.
– Пять евро зажрал и говорит «кофе нет».
– А какого хрена ты туда пять евро засунул?
– Дак он же берет пятеры.
– Иди засунь тысячу, вот увидишь, он тоже возьмет. Засунь тыщу, нажми на молоко. Ведро выдоишь.
– Шит. Я пить хочу.
Blue skies… nothing but blue skies… Жгучая печать телевизора на виске. Солнце нагрело стены, высушило землю в горшке с кактусом. Blue skies… nothing but blue skies…
– Манон, – говорю я, – мы идем обедать.
– О, да, – говорит Манон. – Обедать, да, Рэнди! Пойдем…
В эфире шумы и потрескивания, пересыпь песка. Цветы на подоконнике угрожающе воспрянули.
Мы входим в лифт. Теплый серый алюминий лоснится и сияет радугой. Зеркала подрагивают и отсвечивают.
Я расстегиваю на ней блузу и принимаюсь целовать, лизать, нежно перебирать и стискивать.
– Я не ангел, – говорю я, когда мы выходим из лифта. – Внутри руки у меня железяка. В аэропорту она всегда гремит.
Фонтан журчит рахат-лукумовой сладкой водицей. У стены растут припудренные пылью крапивы в тошнотворных солнечных пятнах. Дует свежий жаркий ветерок. В городе все остекленело от жары. Желтое небо начинает темнеть и выгибаться, тени текут вспять.
Blue skies… nothing but blue skies…
– Рэн, ты нам нужен не убегай, надо посовещаться насчет Viveeeeedii!
Ненавижу совещания. Компания Vivedii пятнадцатый год беспрерывно кого-нибудь поглощает, давится, поперхивается, но поглощает. Как чайка на морском берегу жрет огромный кусок какой-нибудь дохлятины.
– Зачем связываться сейчас с Vivedii? Что мы получаем? Транзакционные издержки и высокие риски. А что отдаем? Много денег отдаем.
– А давайте вообще не будем ни с кем связываться, и весь отдел облигаций на фиг уволим.
Ненавижу совещания.
– Рэн, что с тобой, ты сегодня какой-то весь дерганый.
На заседаниях каждый то и дело что-нибудь говорит.
– Харт имеет в виду, что сейчас можно передохнуть и заняться другими вещами. Например, есть розничные пенсионные программы.
Примерно раз в семь минут наступает моя очередь открывать рот, поэтому все время приходится следить за разговором.
– И что мы рознице предложим? Государственные облигации?
Ненавижу розницу. Ненавижу государственные облигации.