Так мы и глядели друг на друга: я из дверного проема, привалившись к косяку, исподлобья, Димон – с дивана, не повернув толком головы, лишь глаза скосив. Глядели и молчали. Даже отсюда я видел, что зенки у Глебова откровенно мыльные – то есть он уже вчера начал и сегодня продолжить успел. До меня дошло, что он не просто ссыт, и не просто сильно ссыт (как, чего греха таить, я сам) – у него от страха подъезжает чердак.
Я, в принципе, Глебыча понимал – именно он был номинальным главой лавочки, и именно его подпись стояла на большинстве документов… Но также я понимал, что сейчас Димон малоадекватен и к принятию быстрых и непростых решений совершенно не способен. А значит, выпутываться придется по одиночке. Каждый за себя. Как всегда.
– Че-то надо делать, – произнес я заведомо бессмысленное – просто достала эта молчанка.
Глебов вместо ответа выплюнул ни разу не стряхиваемую сигарету – разбрызгав пепел, та описала длинную дугу, шлепнулась на линолеум рядом со мной, чуть прокатилась и осталась тлеть. Я машинально затушил ее носком кроссовки.
– Я, наверное, позвоню Борисычу, – сказал я несколько неожиданно для самого себя, а сказав, понял, что на самом деле все уже решил. – По крайней мере, сидеть и ждать бойцов Калины не буду. А рвать когти… Во-первых, это подставиться по-полной. Тогда уж если найдут, то точно на куски настрогают. А во-вторых… западло мне бегать. Когда меня самого кинули.
– Ну вы же с ним друганы… – сипло пробормотал Димон, рывком садясь на предсмертно взвывшем диване, – с твоим, блядь, Борисычем… Тебе он, может, и поверит. А я ему кто?
Он что-то высматривал медленно ворочающимися глазами – на присыпанном крошками, бутылочными крышками, баночными колечками и использованными гондонами полу. Нагнулся под диван.
– Какие, на хрен, друганы? Кому он вообще друган после того, как его на два с гаком лимона развели?.. – Я шагнул в комнату, механически звеня в кармане мелочью. – Понимаешь, Дим… Борисыч – такой же урод, как любой вице-мэр. С нормальными блатными понтами. Но он по крайней мере вменяем. Он хотя бы способен въехать, что вообще произошло. И из одних чистых понтов сигналить Калине, чтоб тот закопал людей, которые явно ни при чем, он не станет… Может быть…
– Ага, просигналит, чтоб только ноги переломали, почки отбили и яйца отрезали. А закапывать – на фига закапывать, если мы ни при чем…