– А! Выражайся яснее. И что с жизнью? – Он критически оглядел меня с ног до головы.
– Невезуха…
– Эта идиотка готова заморить себя до смерти, лишь бы привлечь внимание к своей персоне, – объявил он залу, едва дослушав краткую историю моих поисков.
– Слушай, – возмутилась я, – что за оскорбления с порога? Уж не хочешь ли ты сказать, что я специально заболела?
– Хочу.
– Как это? – растерялась я.
– Вот так. Ты ВСЕГДА делаешь то, что тебе выгодно!
– И какие же выгоды я извлекаю из столь сомнительного приобретения?
– Жалость. Любовь. Сострадание. Восхищение. Ведь ты же герой, правда? Стойко переносишь тяготы жизни с улыбкой на пересохших губах!
Как он узнал?
– Почему это на пересохших?
– Никто, кроме тебя, не притащил в зал кружку с чаем.
– У меня после врачебных процедур плохо слюнные железы работают. Я даже везде с собой таскаю бутылку с водой – рот пересыхает.
– Это мне неинтересно, – ответил Сергей. – Есть и пить в зале запрещено. Всем. Исключений нет.
– У меня медицинские показания.
– Значит, этот тренинг не для тебя. Изволь покинуть зал. Деньги тебе вернут.
– Нет, я не уйду!
– Тогда дай слово не пить в зале.
Я прямо растерялась. Я привыкла, что моя болезнь делает меня исключительной. Что мне зачастую позволено то, что не позволено другим. Люди из сострадания дают мне отступления от правил. К тому же я не врала, у меня действительно после облучения отказали слюнные железы. Во рту окончательно пересохло.
– Хватит манипулировать свой болезнью! И ты еще про выгоды спрашиваешь! – вдруг возмутился он. – Мисс Особый Случай. Миссис, простите.
– Я, между прочим, инвалид второй группы! – как последний аргумент выдала я от отчаяния.
– Вот я и говорю, Особый Случай. Знаешь что? – продолжал тренер.
– Что? – сердито осведомилась я, сопротивляясь Сергею и тем чувствам, которые неумолимо накатывали на меня. Страх, стыд, еще раз стыд, растерянность, недоумение – все это пыталось прорваться сквозь мои горячо любимые и лелеемые годами веселье, силу, независимость, неординарность и еще множество приобретенных за годы цивилизованной жизни черт моего несносного характера.
– Мне наплевать. Из меня тебе не удастся выудить ни капли жалости. Хочешь любви? Начни ее создавать. И отдавать, а не потреблять.
– А я что делаю? – оскорбилась я.
– А ты высасываешь ее из других с помощью своей болезни, – сказал Сергей, – да еще изображаешь из себя крутого Бетмэна. Самого сильного, независимого и оригинального до невозможности.