Свежая заражённая ещё не
вкусившая человеческой плоти, но жаждавшая её больше всего на
свете, получив относительную свободу, вгрызлась в его чл..н
остатками имевшихся зубов. Острая, резкая, умопомрачительная боль в
паху, заставила Пику сделать ровно то, что на его месте сделал бы
любой другой. Я говорю о том, что каждый обжегшись, отдёрнет руку
от огня. Пика также, в каком-то смысле, отдёрнул палец, сам помогая
заражённой девочке, что мёртвой хваткой, буквально, впилась в
вожделенное мясо, оторвать напряжённую плоть. Она получила, что
хотела. Пика получил болевой шок скрутивший его и бросивший на
землю. Он, орал так, как никогда раньше. Но об этом вы уже
слышали.
Пока он, подвывая и катаясь по
земле, с прижатыми к причинному месту руками, старался отойти от
болевого шока и унять кровотечение. Не насытившаяся мелкой подачкой
девица, извиваясь словно уж на сковородке, с размазанной по лицу
кровью устремилась к нему. Ей было не легко. Пластиковые путы не
позволяли ей сделать ни шага. Скованные за спиной руки были
бесполезны. Но она ползла, ползла ведомая голодом.
Не видя и не слыша ничего кроме
собственной боли, Пика не смог проигнорировать прикосновение не
совсем беззубых челюстей к своей ноге.
-Вот падаль! – даже злиться на
неё было глупо с его стороны. Сам виноват. Оторвав руки от
кровоточащей раны, он легко крутанул голову безумной девчонки до
хорошо слышимого хруста шейных позвонков. Откинув от себя уже
безжизненное тело, он, будучи не в силах встать, пополз к машине.
Там было оружие и там лежал живчик, а значит, там лежала его жизнь.
Реза ведь кто-то подстрелил.
-На, с..ка! Получай! – раздался
крик прямо над ним. А следом в его лицо прилетела чья-то нога.
Расслабился называется.
***
Нокаутировав голого урода, что
у меня на глазах совершил подлое убийство слабой девочки. Я
бросился к Танюшке. Склонившись к ней, и лелея надежду на лучшее, я
прикоснулся к её шее. Чуда не произошло. Я ясно прощупывал смещение
шейных позвонков. Девочка не дышала и пульс отсутствовал. Это был
труп без всяких если. Я хоть ещё не дипломированный, но медик и
заветные подписи в зачётной книжке получал не за красивые глаза и
стройные ноги, или шуршащие купюры, как некоторые.
Меня удивили глаза. Они были
широко раскрыты, зрачок сквозь абсолютно чёрную радужную оболочку
совершенно не просматривался, склеру пронизывали капилляры
необычного жёлтого цвета. Странно, таких посмертных изменений
просто не может быть. Да и какие изменения!? Тело было ещё тёплым.
Смерть наступила буквально минуту назад.