– Понятно, – кивнула Мариша. – Значит, вчера она после ухода закрыла свою уборную, а сегодня перед спектаклем открыла. И тогда выходит, что отравленный грим мог попасть к ней только в этот короткий промежуток времени. Когда, кстати говоря, она пришла?
– За два часа до спектакля, – пожала плечами Галина. – Она всегда так приходит.
– Постой, а дневная репетиция? – спохватилась Мариша.
– Сегодня Примакова не репетировала, – ответила Галина. – Сказалась нездоровой.
– А на самом деле ее любовник отпускать не хотел, – хихикнула очередная девушка из-за ширмы.
– И ваш режиссер терпел все это? – удивилась Мариша.
– А попробовал бы пикнуть! Живо дотаций на свои постановки лишился бы! – фыркнула еще одна из подружек Галины.
– Хорошо, днем Примаковой в театре не было, и ее уборная стояла закрытой на ключ и, следовательно, недоступной для всех, в том числе и для преступника, – сказала Мариша. – Значит, яд ей подсунули либо вчера вечером сразу после спектакля…
– Это невозможно! – заявила третья из статисток. – Вчера Примакову сразу же после спектакля у нее в гримерной ждал Климентий.
– Кто это? – переспросила Мариша у Галины.
– Ну я тебе говорила! Ее богатый спонсор.
– А! – поняла Мариша. – И что, никто к ним не сунулся?
– Да ты что! – расхохоталась Галина. – Даже режиссер обходил гримерную нашей примы стороной, чтобы не дай бог не потревожить покой голубков. А когда Примакова уходит на сцену и ее уборная остается пустой, она ее обязательно запирает.
– А не мог ли этот Климентий и подсунуть ей яд? – предположила Мариша.
– Что ты! Он ее боготворит! Каждый месяц предлагает ей руку и сердце.
– Странно, – пробормотала Мариша. – Мне она не показалась таким уж лакомым кусочком. Полна, да и возраст виден даже со сцены.
– Сердцу не прикажешь, – пожала плечами Галина. – Да и он сам тоже не первой молодости.
– Одно слово, хлыщ! – не стала церемониться с характеристикой чужого любовника еще одна девушка. – Вечно пыжится, и рожа такая высокомерная. Никогда слова в простоте не скажет. Но, кроме него, вчера у Примаковой после спектакля точно никого в гримерной не было.
– Выходит, яд ей в грим подсунули сегодня, – вздохнула Мариша. – В течение короткого промежутка времени – от ее появления вечером в театре и до наложения грима. Следовательно, если мы узнаем, кто был у нее сегодня в гримерной, мы узнаем и имя убийцы.