Демонстративно рассмеяться бы, а после, не стесняясь в выражениях, объяснить Марату, что он для меня — ноль без палки, как и его мнение и желания. Но только дураки не учатся на собственных ошибках. Незачем провоцировать человека, который эмоционально и физически гораздо сильней, а то опять слезами умоюсь.
— Марат, чтобы кому-то условия диктовать и приказывать, надо иметь рычаг давления, — ровно и спокойно произнесла я. — К счастью, я от тебя никак не завишу, поэтому на все твои требования говорю: «Нет».
От окна послышался сдавленный смех.
— Ты такая смелая, поскольку ошибочно полагаешь, что квартира и солидная сумма денег уже у тебя в кармане. Анастасия, это не так. Стоит мне только пальцами щелкнуть, и целая свора юристов возьмется оспаривать твое право.
— Ты просто блефуешь, — возразила я. — Договор есть договор. По закону…
Резко умолкла: на этот раз Воронцов рассмеялся не сдерживаясь.
— Настя, не делай вид, что тебе пять лет. На какой закон ты собралась сослаться? Закон, как и тысячу лет назад, всегда один. Кто сильнее, тот и прав. В данном случае выиграет тот, за кем стоят деньги и власть, то есть я. У тебя нет средств судиться со мной. Да моим юристам даже напрягаться не придется, они могут просто бесконечно откладывать процесс, это тебя финансово выпотрошит, и ты отступишь.
То, что Воронцов вполне способен устроить мне такую кузькину мать, не сомневаюсь, но помыкать собой все равно не позволю. Хватит уже, надоела роль жертвы.
— Да и подавись, — отреклась я от наследства, чем, видимо, удивила Марата. Мужчина даже соизволил повернуться ко мне лицом.
— И на что ты собралась жить? — прищурился Воронцов, ох как нехорошо прищурился.
— Как это на что? А на что остальные люди живут? На работу устроюсь. Борщи стану варить — это же я умею. Не переживай, не пропаду.
— То есть вдова Воронцова через несколько дней после смерти мужа пойдет к кому-то на работу проситься?! Ты хочешь меня опозорить? — Марат отлип от подоконника и двинулся в направлении меня. Насколько это возможно, я вжалась в диван, очень надеясь, что когда-нибудь выберусь из этой комнаты и не в качестве трупа со сломанной шеей.
— Причем здесь ты и какой-то мнимый позор? — Я высоко вскинула подбородок и собрала всю отвагу, чтобы посмотреть Марату, теперь стоящему напротив, прямо в глаза. — Мне нужно себя обеспечивать. Воровать я не умею, значит, работать пойду. И на это ты уж точно никак не повлияешь, хоть две своры адвокатов подключай, хоть три.