Изба, которую облюбовал Велемир, отличалась весьма от прочих. Вдоль стен ее шла терраса, выступающая далеко в море. Северная стена жилища смонтирована была на сваях, и под окном, открытым в бесконечный простор, свободно гуляли волны.
Старые люди в селении говорили: этому строению на берегу не менее двух веков! Бывало, дом подгнивал и начинал крениться, но его подновляли и восстанавливали таким в точности, каков он был раньше. И связано это было с каким-то местным поверием… И старики еще присовокупляли: всегда, покуда обиталище это не стало брошенным, хозяином его был шаман.
Затем они подробно описывали, как совершал этот шаман причудливое служение свое. Он всякое полнолуние непременно выходил на мостки, окружающие дом с трех сторон. И пел, простирая руки к светилу ночи – тихо и заунывно, и долго… И будто ожидал какого-то известного лишь ему знака или же определенного часа. И вдруг, дождавшись, неуловимым движением опускал в море таинственную маленькую ладейку с яствами – подношение богам пены волн…
И точно так и художник, наследовавший на время здание, полюбил мостки. Он появлялся на них не только лишь в полнолуние, а и почти каждой ночью. А иногда и в светлое время суток видели Велемира, замершего, облокотясь на серебристо-белесый от вековечных брызг деревянный поручень. Художник вглядывался в быстротекучие бело-серые небеса… или просто вдаль – туда, где сомкнуты это небо и это море.
И говорили о нем тогда: волны слушает.
И верно, Велемир слушал, как разбиваются тела волн о сваи под ногами его: вздох-плеск… и тихий приглушенный возвратный удар в настил. И рокот по сторонам, с которым нескончаемая череда водяных холмов обрушивается на каменистый берег… И мнилось вероятно тогда художнику: это проклинает океан сушу исконным глухим проклятием, не умолкающим ни на миг…
Новое место изменило некоторые обыкновения Велемира. Прежде ему нередко случалось проснуться поздно, притом и с головной болью. Но здесь его пьянил уже самый воздух своей хрустальною чистотой, и никаких дополнительных средств для приманивания муз не требовалось. И вскоре у Велемира вошло в обычай вставать до солнца. И даже это солнце встречать, ибо заревой час, которому покровительствует, как это полагали во время о но русские волхвы, утренняя звезда Мерцана, здесь так приглашал к прогулке!