Бэмаз растерянно молчал.
— И тут и начинаются нюансы, — продолжил Марк. — Теперь Ил, как
член семьи совладельца фирмы, где он работает, имеет с одной
стороны, так сказать, кровную заинтересованность в успехе. Теперь
ведь семейное дело немного и его. Но с другой стороны, по закону,
его родители могут его исключить из наследства. Или, даже, изгнать
с Вегаса. Там много юридических хитростей. По сути, все сводится к
тому, что он практически бесправен, но в тоже время, у него есть
хорошие перспективы на будущее.
— Наследство? — спросил после небольшой паузы Ярослав.
— У меня двенадцать мам и четыре папы. Не знаю, сколько дедушек
и бабушек, но на наследство я сильно не рассчитываю, — хихикнул Ил.
— Зато, по закону, они должны мне помогать и поддерживать. В том
числе содержать на достойном уровне, случись со мной какое
несчастье. У одной из мам клиника. У меня такие скидки на лечение,
что даже твои лучшие спецы на Минске бы душу продали. Простите,
господин Бэмаз, хотел сказать, “ваши”.
— И часто бывает, что усыновленный изгоняется с хабитата? —
спросил, не обратив внимание на неподобающее обращение Бэмаз.
— Постоянно, — весело ответил Ил. — Правда, обычно, такой
человек заслуживает изгнания. Помимо прочего, это отличная форма
наказания за преступления. Если я покалечу гражданина Вегаса, то
отвечать будет вся семья, до второй степени родства, так сказать. И
это может быть дорого. Лечение, обеспечение уровня жизни,
компенсация. Алгоритм суда в Вегасе довольно щедрый к пострадавшим.
Но, есть вариант. Если меня изгонят, из семьи и из Вегаса, то
алгоритм считает инцидент исчерпанным. Безопасность
жизнедеятельности ведь восстановлена.
— Я могу пересказать вам гражданский кодекс Вегаса и
правоприменительные нормативы их судебной нейросети, господин
Бэмаз, — вмешался Марк. — Это займет часов шесть.
— Кхм... Пожалуй нет, спасибо. Просто, мне кажется, это дикость
какая-то. Это ведь не семья, а рыночный и правовой субъект. Фирма.
Или артель. Но ведь семья, это другое! — система семейных кланов
Вегаса явно вызывала у Бэмаза раздражение. Или, скорее, омерзение.
Это слышалось даже в голосе.
— Сколько у вас братьев и сестер? — спросил его Марк. Бэмаз
замолчал. Марк продолжил:
— В инфосети я нашел упоминание о двадцати шести. От разных
матерей, как я понимаю? А если с двоюродными?