— Врет, — веселился непонятный маг, отбивая сдвоенные удары
тинной тьмой. — Ни один мужчина ее губ не касался. С кем ты
целовалась, сладенькая?
— С кузиной Молли, — сквозь зубы призналась Эби. — И только ради
опыта!
Мужик присвистнул и с восторгом сделал Вудхаусу бровями.
– Горячая штучка! — похвалил он.
— Белоручка, не смотри на меня так, — процедила Горни. — Я
понятия не имею, почему все мои парни начинали шарахаться от меня
еще до первого поцелуя! Я даже на проклятье проверялась.
— Нет на тебе никакого нового проклятья, — фыркнул неугомонный
гость и с готовностью предложил: — Могу доказать. Эльфеночек, иди
погуляй, а? И я не сделаю тебе плохого, — и он со смешком шагнул к
Эби. — Эй, рыжуля! Приласкаешь меня? Я научу тебя целоваться,
клянусь. Не упускай опыт! Да ты любишь пожестче, — он увернулся от
воздушного молота. — Это мне нравится!
Он настолько явно дурачился, что становилось неловко. Понятно
было, что ему ни Эби, ни Нат не сдались, и он просто
развлекается.
— Тролль тебя приласкает, — мрачно отозвалась Эбигейл,
перестраиваясь ближе к эльфу, и показала ужасно неприличный жест
двумя пальцами — словно ножницы, отрезающие что-то дорогое. Мужик
расхохотался и дразняще пустил по полу сетку молний. Легоньких,
пробивших всю защиту, неопасных и потому очень обидных.
Эльф и гномка, плечом к плечу, действуя, как настоящая команда,
обстреливали и бомбили наглеца чарами и заклинаниями, а он
продолжал легко отбивать их, обидно колоть всякими дурацкими чарами
типа травы-щекотуна и заливаться. И шутки у него были дурацкие, как
у прыщавого подростка.
— Поцелуй, малышка, и я отпущу вас, — настаивал он.
— Баранью кость тебе в глотку, — огрызалась Эби, не переставая
колдовать.
— Да ты любишь работать языком! — подначивал наглец.
— Кайло тебе в зад! — ругалась Горни, швыряя каменное ядро.
— Не наводи на мысль, — продолжал издеваться черноглазый.
— Что б тебе наковальней по дурной башке прилетело, — под
пальцами Горни вырастали каменные клинки, которые Вудхаус запускал
в противника на манер мельничных крыльев.
— Эльф, скажи что-нибудь, или гномкина баранья кость тебе в
горло прилетела? — дразнил чужак. — Или в вашей паре ты за умного,
а рыжая за болтливую?
Натаниэль, как назло, никак не мог вспомнить ни одного
достойного ругательства.
— Что б на тебя ржа напала, члены ослабли, а руки даже детский
молоточек поднять не могли! — припечатала Эбигейл за них двоих, и
эльф глянул на нее с восхищением.