Демьян, Свят и «Барби» остановились, повернули голову.
– Ну ты и клоун. Придётся тебе подарить тоже валенки. Слышь, Свят, закажи в подарок две пары. – заржал Демьян, и, снова переключившись к тому, который пытался сейчас подняться, обратился: – А с тебя, Вован, штраф, за порчу имущества.
– Демьян, я же не специально. – кряхтя, уцепившись за поданную кем-то руку, поднимался Вован. – Давай я лучше отработаю.
– Валенки у меня месяц носить будешь. Понял. Пижон. – тут внимание Демьяна переключилось на последнего, который, чтобы не упасть на скользкой лестнице, пытался уцепиться за ледяные перила. – Во, клоуны. Жека, тебе варежки подарить на Новый год? Такие хорошие, на меху, как у охотников на Севере. У деда такие были, когда он в деревне жил. Я поищу.
Здание университета их встретило теплом и шумом. Пёстрая толпа, шныряющая туда-сюда, была возбуждена. Всюду мелькали маски, волки шли под руку с медведями, мушкетёры что-то рассказывали цыганам, а Пикачу шёл под руку с Джесси.
– Дорогу, не отдавите ноги! –Свят прёт как ледокол, расталкивая народ и активно работая локтями.
– Свят, ты сильно не упорствуй, а то решат, что министр образования прибыл, – добродушно засмеялся Демьян. – Барби, ты держись спины братца. Вот скоро и ты такой будешь: огромной как он. Тогда я буду прятаться за твою спину. А пока что иди между нами, а по ненароком тебе переломают твои худенькие ножки.
Шуба распахивалась при ходьбе, приоткрывая длинные словно растущие от самых коренных зубов стройные ноги. Была ли на девушке юбка, оставалось загадкой.
Демьян положил одну руку на плечо девушке, словно указывая, куда ей следует идти.
– Демьян, а ты будешь сегодня моим кавалером? – Барби хотелось обернуться, но резкая остановка Свята заставила её налететь на брата. Тот выругался.
– Милашка, найди на сегодня себе другую жертву. Я могу пообещать одно, отвезти тебя домой, если твой братец наберётся.
Барби надула губы, но настаивать не стала.
От Демьяна за версту веяло уверенностью, харизмой и осознанием собственной значимости.
Они подошли к гардеробу. Сухонькая юркая старушенция лихо справлялась с наплывом подаваемой ей одежды. Для каждого она находила душевное слово.
– Ой, сердешные, как я вам завидую. Как любила я танцульки в поселковом клубе.
– Тётя Тома, вы нас пустите переодеться? – Демьян протиснулся сквозь толпу к калитке.