– И тут начались сплошные глюки, – весело рассказывала она. – Во-первых, письмо не дошло. То есть дошло, но не скоро, чуть ли не через полгода. Знаешь ведь, как в войну ходила почта! А к тому времени у Клавдиной матери образовались новые заботы: к ним домой стали ходить из милиции и искать ее дочку-дезертиршу.
– То есть у Клавдии была сестра? – спросила Катерина.
– Ой, ну это кино! – отмахнулась Оксана. – Никакой сестры у Клавдии не было – один брат да куча племянников. А дезертирша была она сама. Тут что произошло? В письме Клавдия не могла сообщить ничего подробно. И решила вырваться с работы буквально на день-два домой. Уж не знаю, какие там у нее были выходные или отгулы, а скорее просто так решила оборваться. Думала, быстренько обернуться, чтобы все шито-крыто было. Наверное, подмазала там какое-нибудь начальство. Не знаю, словом! Села на поезд и через сутки должна была приехать в Горький. А тут самолеты немецкие прорвались и дорогу разбомбили. И Клавдин эшелон попал под эту бомбежку. Народу погибло – море, а она была ранена в голову и осталась лежать под обломками вагона. Узелок с вещами не то пропал, не то сгорел, ее подобрали без всяких документов и отвезли в обычную гражданскую больницу, потому что она была одета в гражданское, конечно. А когда Клавдия очнулась, выяснилось, что она потеряла память.
Катерина недоверчиво вскинула брови.
Видя интерес к своему рассказу, Оксана совсем разошлась:
– Клянусь тебе! Ты что, думаешь, только в «Санта-Барбаре» герои память теряют? От сотрясения мозга такое бывает запросто! И вот когда выяснилось, что Клавдия о себе ни черта не помнит, за нее взялся Смерш. Потому что она, гражданская, оказалась в воинском эшелоне. Они же не знали, что Клавдия работала на фабрике военного обмундирования и какие-то знакомства среди военных у нее были. А может, через военных медиков на поезд устроилась, этого она до сих пор толком вспомнить не может.
– Смерш – это что, «Смерть шпионам»? – спросила Катерина.
– Ну да, ее приняли за шпионку и начали мотать по тюрьмам и лагерям. А в это время на фабрике сообщили куда следует, что военнообязанная Кособродова дезертировала.
– Как ты сказала? Кособродова?
– Ну да, это бабкина девичья фамилия. Жуть, правда? – стыдливо хмыкнула Оксана, чуть ли не впервые обнаружив, что не столь уж совершенна, как привыкла думать. Вот бабкину девичью фамилию, оказывается, лучше при людях не произносить. У Катерины, например, глаза так и полезли на лоб. Конечно, у нее-то фамилия довольно звучная – Старостина! Впрочем, Оксана тут же вспомнила, что у Катерины только и есть достоинств, что фамилия, и успокоилась.