— Понятно.
— Вы как всегда очень помогли, отец Сикст. Спасибо
за советы и наставления. Корабль с тенью прибудет
к вам ориентировочно через двое стандартных суток. Надеюсь,
удастся узнать что-нибудь интересное. На этом, если у вас
ко мне ничего нет, отключаюсь.
— Ничего нет. Удачи, брат Франциск. Усомнившийся
да падёт.
— Воистину.
Slice FFA157D60012CE4В
Когда выяснилось, что взлететь не получается, Александр
тут же полез разбираться, в чём дело, недоуменно разведя
руками в ответ на осторожные вопросы, что же
сломалось. Весь его вид говорил — мол, только что работало,
а что теперь вдруг не хочет — совершенно
непонятно.
— Да сейчас взлетим, не беспокойтесь! Недавно
капремонт движку и реактору устраивал, вряд ли что
серьёзное...
Руслан хотел было ответить что-нибудь резкое и отправиться
искать другой корабль, но, посмотрев на добродушную физиономию
Александра, промолчал. Вместо этого решил проведать спасённую
рабыню, и попутно ознакомиться с местом, в котором
предстояло провести ближайшие дни.
Внутреннее пространство корабля представляло собой коридор,
в который выходили старомодные люки, с опцией ручной
герметизации при необходимости, которые задраивались очень
просто — путём закручивания. Через них можно было попасть
на капитанский мостик — в место, откуда
осуществлялось всё управление кораблём, и в каюты. Люк
в полу вёл в машинное отделение, или, как его ещё
называли, энергетическое, которое должно было вырабатывать энергию
для маршевых и маневренных двигателей, а заодно
и для внутренних нужд — как раз там и скрылся
увешанный ключами и всевозможными приспособлениями владелец
судна. С другого конца коридора в полу была плита,
отгородившая жилой отсек от крохотного трюма, сейчас почти
пустого и полностью отданного в распоряжение Центуриону.
Ещё имелся крохотный камбуз, где на площади где-то в два
квадратных метра ютилось огромное количество кухонной утвари,
плита, холодильник, умывальник, и ещё чёртова уйма
всевозможных приспособлений, далеко не все из которых
имели отношение к кулинарии. Присутствовал совмещённый
санузел, тесный, но вполне функциональный, ну и, наконец,
четыре каюты, три из которых было разрешено занимать
пассажирам. В одной из них, на которую, пробежав
мимо, указал Хосе, как раз и находилась вызволенная
из лап Спартака несчастная.