Однако они увидели совершенно
другое, и у парней с лица начали сползать мерзкие улыбочки. Прежде
чем выйти из душевой, я привела себя в порядок, спокойно оделась,
даже успела немного просушить волосы полотенцем и расчесать
их.
— Гоблин, бей их! — жестко приказала
я, и парень, не раздумывая, не открывая глаз, шагнул вперед, и
начал раздавать затрещины направо и налево. В узком, тесном
коридоре это было несложно. Раздались крики ужаса. Через секунду
коридор был пуст.
— Гоблин, стой, — он остановился. —
Гоблин, все хорошо. Сейчас ты проснешься и забудешь все, что с
тобой случилось. Раз, два, ТРИ!
Гоблин открыл глаза и непонимающе на
меня посмотрел.
— У тебя все хорошо? — спросила
я.
— Да, — кивнул он.
— Проводи меня до комнаты, —
попросила я, и он пошел рядом, так и не осознав, что же с ним
случилось на самом деле.
Потом мне рассказывали, что больше
всего парней испугал вид Гоблина. Он шел за мной как зомби с
закрытыми глазами, а потом по моему приказу, не раздумывая и не
открывая глаз, кинулся на моих обидчиков. Я тоже не была похожа на
девочку, которую только что изнасиловали: спокойная как танк,
безупречно одетая, с холодным злым взглядом.
С этого случая в детдоме ко мне
намертво приклеилась кличка Ведьма, старшаки старательно обходили
меня стороной, пряча глаза. А младшие дети были уверены, что я
любого могу загипнотизировать одним своим взглядом.
Гоблин, как я ему и велела, ничего
не помнил из случившегося, но нашлись добрые люди, которые все ему
рассказали. На следующий день он уже с утра караулил меня у
девичьей комнаты.
Со словами:
— Лада, прости, — парень кинулся мне
навстречу.
— Я тебя прощу, — сказала холодно, —
но прежде, чем что-то делать ты с кем должен
советоваться?
— С тобой!
— Со мной или Марксом, он — парень
неглупый и плохого тебе не посоветует.
— Да, да, я теперь всегда так буду
делать.
На этом Гоблин не успокоился, и
вскоре все те, кто ожидал нас в коридоре возле душевой, стали
ходить с синяками на лице. На вопросы воспитателей дружно отвечали,
что случайно упали, ударились, не помнят, как так
получилось.
На следующий день я дозвонилась до
Авдотьи Никитичны. Услышав ее «Але?», я радостно затараторила в
трубку:
— Авдотья Никитична, здравствуйте!
Это Лада. Я почему-то уже неделю не могу до вас дозвониться. Что
случилось?