Так что я была очень благодарна Яне, пусть и всего лишь
служанка, но она стала той подругой, с которой можно посидеть и
поговорить ни о чем за чашечкой чая. Она знала если не все, то
многие мои секреты и выходки и нередко их покрывала. А на «вы» она
относилась для галочки или при чьем-то присутствии, в остальном я
хотела неформального стиля общения.
— Не упущу, — дернув головой, заправляю локон волос за ушко. — К
тому же, мне всего пятнадцать. Я знаю, что мои ровесницы, особенно
из знатных родов, уже ищут себе мужа, но я не они, и не дам отцу за
меня решать. Я выйду лишь за того, кого Я посчитаю Достойным.
— Да?
— Да.
— А если отец тебя выгонит?
— Скорее замок на дверь повесит.
— Но тогда как же так? Ты отказала всей местной знати, которая
решила попытать с тобой счастье. — я лишь фыркнула, а она, чуть
подумав, добавила. — Да и не только местной.
— Ян, мне прокомментировать твои слова?
— Не надо, — стушевалась девушка, прекрасно знающая, как я могу
ругаться. Высокородной женщине не положено знать такие слова?
Ничего не знаю! Подвыпившая охрана караванов, отдыхающая в
трактирах, может научить и не такому.
— Ян, я хочу, чтобы мой избранник действительно меня полюбил и
подарил так желанную мне свободу. Понимаешь, от их льстивых слов у
меня сердце рвется, оно ведь чувствует ложь, наш мир ей буквально
пропитан! На любых мероприятиях, эти улыбки, слова… как же меня
это…
— Я понимаю, — грустно кивнула она.
Яна понимала, что, может, родители меня и любят, но я чувствую
себя словно в клетке. Постоянные встречи, балы, манеры и этикет,
обязанности, которых я просто не понимала! Делай то, делай это,
веди себя так. Как же меня достали все эти напыщенные лживые
свиньи, жаждущие набить свои карманы, заработать авторитет и, по
возможности, полить грязью других. Все это Яна понимала, и ей
оставалось лишь молча сочувствовать. А я… Иногда мне так хотелось
дать по лицу собеседнику, что и происходило. Не знаю, что со мной
не так, но сама моя суть кричала о том, чтобы я не смела клонить
головы. Иногда… кровь так бурлила, что, казалось, порвет вены.
Доходило до того, что я поднимала руку на отца.
— Но даже так, где вы такого найдете?
— Да хотя бы Алан.
— Что? — она замерла, а глаза расширились. — Этот наглый сын
купца?
— Он самый.
— Эх…
— И не нужно мне напоминать о том, какой он. Ведь я могу
напомнить, что он единственный, кто вообще со мной играл, когда я
была слепа. И вообще, он очень добрый. И статус у него
какой-никакой есть.