Поднимаю глаза на девушку и вижу,
зацепил. Только не понял чем именно, словами про вес или про парня. Но моя матрешка
стоит, как кол проглотила. Спина прямая, челюсть упрямо сжата, в
глазах слёзы, но сдерживает себя. О-о-о, щипает правой рукой запястье левой
руки, видимо отвлекает сама себя от моих обидных слов. Ну ладно, молодец.
Посмотрим, насколько хватит твоей решимости. Повелительным жестом показываю,
что разговор окончен, и она может идти на своё рабочее место, в мою
приемную.
Девушка направляется к двери и в ее
отражении (да дверь изнутри у меня зеркальная) вижу лицо моей помощницы. Больше
нет сжатой челюсти и упрямо выпяченного подбородка, а есть только милое лицо
девушки, по которому из глаз текут две дорожки слез. Это была всего лишь
секунда и она вышла, а у меня на душе будто кошки нагадили, и кошек этих видимо
ещё и стошнило туда же в душу, если она у меня есть, конечно.
Проведя
пятерней руки по волосам, зачесав их назад, я задумался. Зачем этой
девушке нужна работа, на которой ее так унижают, из-за денег? Да, я не плохо
платил своим работникам, а у моего секретаря - помощницы зарплата была, как у
начальников отдела в моем холдинге. Но неужели оно того стоит? Ладно,
посмотрим, может она сейчас уже пишет заявление «по собственному желанию» и
прибежит ко мне его подписывать. Кстати, надо дать распоряжение в бухгалтерию
пусть выпишут ей аванс, уверен денег на смену имиджа и гардероба у неё точно
нет.
Не прибежала моя матрешка ни через
час, ни через два. Когда наступил обед, я направился к выходу, моя
матрешка аж подпрыгнула от неожиданности, так была увлечена разбиранием дел от
прежних однодневных секретарей, и не увидела сразу меня.
-Можете идти обедать,- сказал
я.
-Спасибо, я
не голодна,- ответила мой секретарь. И вместе с ней заурчал и ее желудок. Она
густо покраснела и отвела взгляд.
Надо же, решила сразу же с голодовки
начать?? Посмотрим, насколько тебя хватит, - подумал я, ухмыльнулся своим
мыслям и вышел. Меня ожидал поход в ресторан с одной из списка
безотказных, которая снимет мне напряжение, скопившееся за эти несколько дней
без секса.
Алина.
Подонок, какой же он подонок!- так я думала
весь рабочий день и всю дорогу домой.
А я-то засмотрелась на внешнюю красоту, а в
душе гниль и цинизм. И как я могла так на него пялиться и около лифта и в
приемной. Никогда больше не посмотрю на него. А как он мне про вес то сказал,
«не мешало бы воспользоваться», и скривила лицо в попытке изобразить, то, как
мне это сказал Евгений Дмитриевич. Но вдруг поймала себя на том, что стою в
вагоне метро, и усиленно кривляюсь своим мыслям, а другие пассажиры опасливо поглядывают
на меня и отходят в сторону. Вот, докатилась, люди шарахаться стали.