11 февраля 1995 года, суббота, 14-48 по Москве, Чечня.
Весь бой длился около пятнадцати минут. Вначале пулеметный огонь вымел двор перед зданием фермы. Кто-то из боевиков остался лежать, нескольким во главе с Хасаном удалось отойти под защиту фермы. Русские боеприпасов не жалели и держали под огнем все окна фермы. Оба пулемета боевиков были уничтожены прямым попаданием снарядов из орудий БМД. Единственной возможностью отвечать на огонь десантников оставалась стрельба вслепую, особых результатов она не приносила.
– Не высовывайтесь из окон! – крикнул Хасан.
Приготовить гранаты!
Совершенно ясно, что десантники готовятся к атаке. Понятно это было и майору Тупчинскому. Шальная пуля зацепила его правое плечо. Он сидел на куче битого кирпича, наложив жгут на раненую руку прямо поверх куртки.
– Слышь, Хасан, – окликнул майор старшего из боевиков. – Тебе не кажется странным, что они атакуют только в лоб?
– Сзади засада, ты же видел.
– Очень странная засада – они больше не сделали ни одного выстрела.
– Может быть, выжидают?
– Чего?
Рвануло внутри фермы. Едкий дым заполнил помещение, осколки снаряда и кирпича хлестко ударили по стене.
– Что ты будешь делать? Времени осталось всего ничего. Они тебя еще минут пять подержат под огнем, а потом подойдут вплотную.
Хасан все это прекрасно понимал, но ничего противопоставить подавляющему огневому преимуществу русских не мог. У него осталось только два долга – вывести отсюда этого странного русского и подороже продать свою жизнь. О первом его предупреждал Шарип, а второе вытекало из характера Хасана и сложившейся обстановки.
– Слушай меня внимательно, майор. Я сейчас подниму всех людей и мы атакуем тех снайперов, которые находятся у нас в тылу. До леса доберутся немногие, но это лучше, чем сидеть здесь и ждать. Через минуту после моей команды ты и трое моих осторожно пойдете чуть левее. Там до леса идти дальше, но там, скорее всего, не ждут. Тем более, что мы тут будем шуметь.
Тупчинский кивнул. Это было действительно единственно возможное решение. То, что Хасан готов жертвовать собой и своими людьми для его спасения, майор воспринял как должное. Он вообще считал, что всем чуркам свойственно небрежное отношение к собственной и чужой жизни. Звери.