– И кто ж ее так жарил, красавица? – заорал пассажир.
– А вы понюхайте, как пахнет!
– Что ее нюхать, ее, милую, есть надо, под водочку, – пассажир спрыгнул на перрон и обнял за плечи стоящую тут проводницу. – Что, Валечка, придешь на курочку? Угостимся?
Проводница высвободилась из объятий и неодобрительно бросила:
– Ты с самого Курска угощаешься.
– За свои, между прочим, и не один. Ты, Красавина, мне самую вкусную выбери, с корочкой. И заверни.
Торговка поставила сумку на перрон, расстегнула молнию, вынула пакет и сунула в руки «пуме». Тот молча взял его в руки, оглянулся по сторонам и, не отдавая денег, поднялся в вагон.
Торговка не стала кричать или ругаться. Поезд тронулся. Пассажир в спортивном костюме немного постоял в тамбуре, потом, не задерживаясь, взял в своем купе полотенце и прошел к туалету. Скомканная бумага вылетела в окно. В купе пассажир вернулся со свернутым полотенцем, махровым, домашним, и сунул сверток в сумку. Оттуда достал полную бутылку «Кремлевской» и водрузил ее рядом с тремя бутылками пива на столике. «Ну что, мужики, продолжим?» – весело подмигнул попутчикам.
Новенькая исчезла сразу после отправления поезда. Никто из постоянных не заметил, куда именно. Да никто, собственно, ее и не запомнил.
8 февраля 1995 года, среда, 21-00 по Киеву, Город.
Когда в девять часов вечера вам звонит главный редактор и мягко так, ненавязчиво интересуется, насколько хорошо редактор отдела расследований справляется со своими обязанностями, вам, как редактору отдела расследований, остается либо признаться в собственной некомпетентности, либо молчать, ожидая продолжения монолога главного редактора.
А Главный редактор, уловив в моем молчании попытку превратить его вопрос ребром в вопрос риторический, в лоб поинтересовался, знаю ли я о том, что произошло в поезде «Москва—Симферополь» через один час пятнадцать минут после его отправки с одиннадцатого пути городского вокзала. А я не знал, более того, я даже не догадывался, к какой именно области деятельности моего отдела могло относится данное происшествие. В принципе, это могло быть все, так или иначе выходящее за рамки обыденного и способное попасть в нашу рубрику «Неприятности»: пожар, отравление, вымогательство, несчастный случай и скоропостижная смерть. Если то, что произошло в Симферопольском поезде, относится к категории «неприятностей», то особых проблем быть не могло, ну еще порычит немного Главный и успокоится. Если же происшествие потянет на рубрику «Расследование», или, не дай Бог, «Громкое дело», то мне еще долго придется отмывать свое доброе имя искателя сенсаций.