– Абдуламон! Абдулло! Что с тобой?
Но тот уже ничего ответить не мог. Сердце Селдымурадова остановилось. Поднявшись над затихшим и вытянувшимся трупом помощника, майор приказал дневальному:
– Личный состав в казарму пока не впускать, прапорщиков ко мне!
Спустя минуты ошарашенные внезапной смертью сослуживца помощники офицера перенесли остывающее тело Селдымурадова на его кровать, накрыли труп простыней.
Майор вернулся к себе в комнату.
Тут же прошел вызов по рации, Соколов ответил:
– «Перевал» на связи!
Вопрос задал полковник спецназа:
– У тебя все в порядке, майор?
– Да! Так точно!
– Я снимаю блокаду с заставы, сообщай Беляеву о случившемся в подразделении «несчастном случае». Я вызову тебя завтра, как обычно, в 20.00 по местному времени.
Майор выразил сомнение:
– Я могу в это время находиться на похоронах в Ургабе!
– Ясно! Тогда, как только освободишься, выйдешь на связь сам, предварительно пустив в эфир контрольный сигнал, чтобы мои люди вновь смогли накрыть нужный район радиопомехами. Давай, работай, майор!
Соколов заметил:
– А ваши люди настоящие профессионалы!
– Ты сомневался в этом?
– Нет, но никогда не видел, как в боевом режиме действует спецназ. Это, знаете ли, впечатляет.
Полковник прервал дифирамбы майора:
– Все! Конец связи, вызывай Беляева.
У входа в здание, недалеко от распущенного из строя рядового личного состава, сгруппировались прапорщики заставы. Соколов подошел к ним.
Один из подчиненных спросил:
– Как же это так, товарищ майор?
На что Соколов спокойно ответил:
– Сердце, наверное! У меня вот так сосед по прежнему месту службы, тридцатилетний майор, умер. Вышел утром из квартиры, спустился на улицу, схватился за грудь и опустился на скамейку перед подъездом. Мы к нему, а он уже не дышит, только такая же, как недавно у Абдулло, пена изо рта. Диагноз потом поставили: острая сердечная недостаточность. А офицер был крепким, спортсменом, не пил, не курил, летом и зимой холодной водой на улице обливался. Ничего не помогло. Видать, и правда, у каждого своя судьба. Ладно, заводите в казарму на отдых солдат, сами отдыхайте! А мне надо в отряд сообщать о чрезвычайном происшествии, да родственников в Ургабе оповещать. Хоронить придется уже завтра до захода солнца, по местным обычаям.
Прапорщики подали команду личному составу строиться, а майор, отойдя в сторону, снял с пояса рацию, вызвал отряд: