– Ты прав, Иван. Одни сотрудники безграмотные, а еще наверняка кто-то ворует.
– Вот и разберись!– Иван стукнул кулаком по столу. – Ты же у нас исполнительный директор!
– Давай пригласим аудитора. Пусть проверит всю документацию и даст заключение.
– Делай что хочешь, только избавь меня от этой лажи!
– Что происходит, Иван? Марину ты оставил у родителей, Ольгу Николаевну перевел на какое-то ежемесячное денежное довольствие из нашей кассы. Я ничего не понимаю…
В кабинет просунулась голова Терентьева:
– Можно, Иван Григорьевич?
– Заходи, Геннадий Викторович! Вот сейчас, Стас, и посмотрим, что происходит, – буркнул Иван.
– Мне уйти?– Стас обиженно вскинул голову.
– Ну, если у тебя нет ничего срочного, оставайся! – отмахнулся Бессараб.
– Пойду к себе. А давай вечером сгоняем партию, другую.
– Мне надоел биллиард! Оставайся или вали к себе. У меня еще много дел, Стас!
Станислав Николаевич Говоров покинул кабинет Ивана озадаченным и слегка обиженным. Что происходит, черт возьми?!
Терентьев потрудился на славу, достал из-под земли историю болезни Светланы Иштвановны Цагерт, 1989 года рождения, обменную карту из женской консультации, стоявшей на учете по беременности и родам Цагерт Лилии Михайловны, а также копию уголовного дела, возбужденного против некоего Нестерова Владимира Георгиевича, признанного решением районного суда виновным в совершении убийства. Так же имелись старые фотографии, запечатлевшие бракосочетание Лилии Михайловны и Иштвана Модестовича, фотография маленькой Светочки в детском саду, три видеокассеты и целая папка свидетельских показаний, как выразился Терентьев.
– Спасибо, Геннадий Викторович! За выходные я все посмотрю, а в понедельник, если сочту нужным, пробежимся по деталям. А как вам удалось собрать столько информации? И что, люди вот так сидели и вспоминали, ничего не спрашивали?
– Почему, спрашивали! Легенда была такая, что местная киностудия собирается снимать фильм об известном земляке, и мы, внештатные сотрудники, собираем материал.
– Кто-то поверил?
– Нет, не все. – Терентьев позволил себе улыбнуться. – Зинаида Кондратьева выставила нас взашей, сказала, что мы –проходимцы и наживаемся на чужой беде. И она нам в этом не помощник.
– Так и сказала?– усмехнулся Иван. А про себя подумал с досадой:«Почему тогда я не поговорил с Зиной?»