- Доброе утро, - улыбнулся Дитц, и по его потеплевшему прозрачно-голубому взгляду было заметно, что он искренне рад всех видеть. - Что вчера было-то? Ничего не помню. Очнулся сегодня утром, и мне тут же принесли кашу.
- Ранили тебя, - объяснил Велга. - Тяжело ранили. А потом мы попали в этот мир.
- То есть, - прищурился Дитц, - ты хочешь сказать, что это какой-то другой мир? Не тот, в котором мы находились?
- Именно, - вздохнул Александр.
- Приключения продолжаются, господин обер-лейтенант! - широко ухмыльнулся Рудольф Майер. - Должен вам сказать, что мы очень за вас переживали. Но здешняя медицина, действительно, делает чудеса. На такое, по-моему, даже свароги не были способны.
- Погодите вы! - вмешалась Аня. - Хельмут, позвольте я вас послушаю? Доктора докторами, но желательно убедиться, что с вами действительно все в порядке.
- Ну... слушай, - неуверенно согласился Дитц и поставил тарелку с остатками каши на тумбочку.
Аня присела к нему на кровать. Встряхнула несколько раз кистями рук, как бы сбрасывая с них невидимые капли воды, и стала водить ладонями над грудью и головой обер-лейтенанта. В палате образовалась благоговейная тишина.
- Хорошо, хорошо, - приговаривала Аня, - здесь тоже уже хорошо... а вот поспать бы вам еще не мешало совсем. Ничто не лечит человека лучше чем сон. Хороший здоровый сон. Сон. Сон...
- Лови! - шепотом воскликнул Малышев и сам же и подхватил обмякшее тело ефрейтора Хейница.
- Ну и дела! - восхитился рыжий Курт Шнайдер. - По-моему, эта штука называется гипноз, да? Слышал, читал, но никогда сам не видел. Э, а господин обер-лейтенант-то наш тоже спит!
- И пусть спит, - сказала Аня, подымаясь. - Ему полезно. А Карл просто слишком впечатлительный. Или ночью спал плохо.
- Разбудить? - спросил Малышев, без видимых усилий, словно ребенка, держа ефрейтора на руках.
- Не надо, Миша. Раз уснул, значит организм потребовал. Отнеси-ка ты его на место.
Они уложили Хельмута головой на подушку, отнесли Карла в его постель и вышли на воздух покурить и оглядеться. Не забыв при этом снести все оружие в номер к тому же Хейницу и оставив Вешняка его охранять.
На улице светило теплое утреннее солнце и хорошо пахло свежей парковой зеленью. Они перешли неширокую дорогу и уселись прямо на траве возле двух нежных юных берез.