Вот и сейчас высокий старик в
старинной ливрее, какие носили слуги более века назад, поднимался
по лестнице на второй этаж, откуда коридор вел в личные в покои
боярина. В руках он держал серебряный поднос, начищенный до блеска,
с сиротливо стоявшей на нем крошечной фарфоровой чашечкой
ароматного напитка. Больше на подносе ничего не было: ни сливок, ни
молока и тем более сахара. Только кофе.
За десяток шагов до плотно прикрытых
дверей до слуги донеслись голоса, что было более чем странно. Было
незыблемым правилом, что никто и никогда не смел отвлекать
патриарха в это время. Честно говоря, старый слуга, живший при
боярине уже шесть десятков лет, не мог даже припомнить такого
случая.
- ...Не может быть..., - приглушенный
более молодой голос напоминал голос старшего сына и наследника
боярина. - Мне сказали, что все будет исполнено...
- Что?! Ты смеешь сомневаться в моих
словах! Они живы! Это уже крутят с самого утра по визору! - а вот
это уже, без всякого сомнения, был голос самого Вяземского.
На двухстворчатых дверях покоев вдруг
зазмеились морозные узоры. Причудливые ледяные завитушки быстро
перешли на стену, потолок. Начали подбираться к полу. Воздух
ощутимо похолодал.
Поднос в руках слуги качнулся. На
мгновение страх промелькнул на его лице, но тут же пропал. И теперь
даже самый тщательный осмотр со стороны лучшего физиономиста ничего
бы не дал. Старик вырос вместе с патриархом и был предан ему до
мозга костей. Как он мог сомневаться и боятся своего господина? Он
полностью верил ему.
Выпрямился. Спина стала ровной, как
строганная доска. Поднял поднос ровно на высоту солнечного
сплетения. Ни выше, ни ниже. Затаил дыхание, и сделал шаг к двери,
из-за которой распространялся ледяной ужас.
Ледяные наросты, едва не звучавшие
камертоном от мороза, уже выросли до внушительных размеров, бугрясь
и переплетаясь в причудливые неземные узоры. Подо льдом полностью
спряталась старинная бронзовая дверная ручка в виде индийского
слона, задравшего хобот.
Перехватив поднос одной рукой, слуга
потянулся к ручке. Холод ощущался все сильнее, колко щипля кожу.
Казалось, еще немного и бушующийу двери холод скует льдом его руку,
а затем и все его тело. В самое последнее мгновение старик
испугался по-настоящему. Ведь сейчас он превратиться в ледяную
статую. Его просто не станет. Совсем не станет.